— Я тебя засужу, это ты натравила его на меня! Ты мне еще будешь оплачивать расходы на лечение! И я напишу заявление в полицию и добьюсь того, чтобы эту мерзкую животину усыпили!
И у меня окончательно лопается терпение. Как смеет эта сварливая тетка мало того, что припереться ночью в чужую квартиру с явно нечистыми намерениями, зная, что Анфиса лежит в больнице с сердечным приступом, так еще обзывает ее и грозит заполучить распоряжение на усыпление маленького собакена, что всего лишь защищает свою крепость.
— Вон из этого дома! И удачи с судом. В качестве доказательства нападения не забудьте предъявить даже не порванные колготки и фотографию натравленной на вас собаки. Пусть полицейские тоже посмеются. Принц, пойдем срочно мыть тебе пасть. Боюсь, как бы тебя ее яд не отравил.
Скандалистка еще что-то вопит, пока муж тащит ее к выходу, но я уже не вслушиваюсь. Пес на руках дрожит так сильно, что это похоже не просто на выброс адреналина, а на действительно какой-то приступ. И, говоря откровенно, его состояние меня сейчас волнует больше, чем угрозы, пусть и весьма реальные, от злобной неадекватной фурии.
Дверь за ними наконец захлопывается, и я вздыхаю с облегчением. Боже упаси от таких родственников и, тем более, наследников. Свят-свят и чур меня. Бедная Анфиса.
Я успокаивающе глажу тойчика и шепчу ему всякие нежности на ухо, а он продолжается таращиться на входную дверь и периодически порыкивать.
— Рыцарь ты мой, пойдем-ка спать, а то я завтра просто не встану. А тебя еще, кстати, надо будет выгулять перед тем, как в колледж идти. Иначе ты тут до моего возвращения натворишь делов.
Но сон, перебитый взбесившими меня посетителями, не идет.
Я кручусь на разложенном в гостиной диване, постоянно задевая норовящего подлезть под мое одеяло Принца. Он недовольно подтяфкивает, а я все гоняю в голове невеселые мысли и воспоминания о нашей последней совместной вылазке несколько недель назад.
— Куда мы едем, Анфиса? — спрашиваю я, садясь на переднее пассажирское сидение. Гавриловна обожает свой полноприводный джип, в любую погоду намытый и надраенный, салон которого хранит аромат ее любимого парфюма, и с удовольствием выгуливает себя и его, когда ей позволяет самочувствие.
Женщина поправляет зеркало заднего обзора и заодно оглядывает себя.
— Детка, хочу тебя отвезти в одно интересное место. Бьюсь об заклад, ты офигеешь.
— Анфиса, я уже ничему с тобой не удивляюсь. Ты нашла какую-то новую ресторацию, что пришлась по душе твоему взыскательному вкусу? — улыбаюсь я “подружке”, что аккуратно выруливает со стоянки. — Ого! Кантри? — все-таки тут же, противореча собственным словам, удивляюсь я, слыша звучащую из динамиков музыку. — Ты серьезно? А как же твой любимый джаз?