— Борисыч, у девушки сегодня зачет в медколледже, по основам патологии. Я предложил ей оставить парня у нас. Под мою ответственностью. Если что, Шамани за ним присмотрит. Они уже познакомились и вроде нормально поладили, — обращается Егор к старшему коллеге и улыбается мне. — Будет обидно, если Лизе придется переносить это не самое приятное свидание с товарищем Троекуровым на предпраздничные дни. Ты же знаешь, какой он бывает.
— Конечно, конечно! — всплескивает руками Евгений Борисович. — О чем речь! У Сан Саныча лучше сдать с первого раза. С каждой пересдачей наш многоуважаемый Некромансер, ой, простите, оговорился, господин Троекуров, становится все более и более раздражительным по отношению к студиозусам, — понятливо кивает ветеринар.
— И тут еще один деликатный момент, — продолжает Егор. — Как ты понимаешь, Анфисе Гавриловне противопоказаны лишние волнения. Как поступим, если она вдруг позвонит Лизе?
Доктор снимает с переносицы модные очки без дужек, так похожие на самое настоящее пенсне, протирает их, водружает на место и обращается ко мне:
— Лиза, у Анфисы над кухонным столом по-прежнему висит стикер с моим номером телефона?
Я судорожно припоминаю обстановку кухни, но лишь беспомощно качаю головой.
— Я не помню. Мне в глаза не бросилось ничего такого.
— Ну, учитывая, что он приклеен мною собственноручно, а сама госпожа Светлозерская вряд ли его оттуда сняла, будем считать, что так и есть. На всякий случай я даже напишу вам еще один. Заметем, так сказать, следы нашего маленького преступления. Так вот, если она позвонит, вы скажете ей почти правду. Что утром Принц, испуганный ее отсутствием, вел себя беспокойно, и вы решили посоветоваться со мной. А я порекомендовал вам привезти его ко мне, чтобы не оставлять малыша одного. Не потащите же вы его в колледж, в толпу незнакомых людей так надолго. А о том, что произошло ночью, рассказывать пока не обязательно. Договорились?..
В колледж я влетаю буквально за пять минут до начала зачета, красная и запыхавшаяся. Некроман… ой, ну как же ему подходит это прозвище… господин Троекуров уже сидит, как обычно, хмурый и недовольный, за своим столом и строго оглядывает всех вошедших. Он не требует, как некоторые преподаватели, оставлять телефоны и сумки в коридоре, да и на зачет приглашает сразу всю группу.
Дождавшись тишины, он встает, берет в руки пачку билетов, тасует их как колоду карт и медленно проходит по рядам, сам вытаскивая карточки для студентов. И да, он знает, что мы знаем, что так не положено. Но на моей памяти пока никто не пожаловался на него и даже не попытался протестовать против такого подхода к зачету.