Дверь пиликает открывшимся замком, и я вхожу в старую парадную.
Да-да, такие вот огромные, больше похожие на холл старинного дворца парадные есть не только в Петербурге, что б вы знали. У нас в городе, хоть и построенные в двадцатом веке, но есть несколько домов, которые по красоте своей мало уступают знаменитым строениям Северной Пальмиры. Эти дома до сих пор считаются элитным жильем, и это совсем не мудрено. Высоченные потолки, огромные комнаты по тридцать и более метров, тенистые, засаженные каштанами и платанами дворы с уютными лавочками, соседствующие с вполне современными детскими площадками, огороженная парковка для машин собственников жилья — и все это буквально в ста метрах от моря. Рядом, из окна видно, но даже во время суровых северных ветров морская соль практически не долетает до окон, оседая седой пылью на листьях и ветвях мужественно защищающих свою территорию деревьев.
Я пешком поднимаюсь на третий этаж, с самого первого этажа слыша захлебывающегося в приветственном лае друга.
— Хэй, Ваше Высочество, как ты, дружочек? Ты чего нас так пугаешь на ночь глядя, негодник? — я начинаю говорить и присаживаюсь на корточки перед открывающейся дверью, потому что знаю — сейчас меня завалят и попытаются вылизать всю, с головы до ног. Лучше быть наготове.
В узкую щель со звонким “тявком”, эхо от которого истерично мечется в стенах элитного подъезда, стремительно выскакивает круглый шерстяной колобок. У него избыточный вес, передние ножки округлились под слишком большим грузом, как у бульдога, а задние растопырились буквой Х, у него умные карие глазки навыкате, легкая одышка, воняет изо рта, он порой пукает прямо на кухне, но он самый преданный друг и самый лучший в мире пес. Той-терьер по кличке Принц. Любимый сыночек и избалованный обожанием своей хозяйки собакен, который кроме Анфисы Гавриловны согласен терпеть только меня. Ну, и изредка личного доктора, Евгения Борисовича, что умудрился укатить в далекий туманный Лондон — на родину Его Высочества — в самый неподходящий момент.
— Ох, детка, ты не представляешь, что я пережила, — вытаскивая для меня украшенные нежным сиреневым пухом тапочки на изящном каблучке, жалуется Анфиса. — Ты чувствуешь, как пахнет в квартире?
— Как в аптеке по соседству с магазином парфюмерии. Клима (Climat Vintage — знаменитый парфюм от Lancome — прим. Автора) и корвалол?
— Ты же знаешь, я обожаю этот аромат, он напоминает мне о молодости. И ненавижу пить чертов корвалол, который намекает на то, что она давно уже позади. Я думала, сама умру рядом с моим Принцем. Это же был просто… кабздец какой-то!