Я договорила и потянулась за стаканом с водой, незаметно переведя дух. Моя история шита белыми нитками. Но доказать что-либо нереально. Кто вспомнит женский треп в парикмахерской недельной давности? Правильно, никто.
Мужики переглянулись. Ясеневский тяжело глянул на Василия:
– Вася, проверь, что за история с некачественно выполненным контрактом. Предложение этот Городничий сделал в высшей степени соблазнительное. Мне сразу как-то показалось, что тут что-то нечисто. Поэтому, Вася, хоть носом рой землю, но добудь факты!
Вася недружелюбно на меня покосился. А Ясеневский тяжело встал:
– Все. Продолжим после того, как появится хоть какая-то информация. Господин Городничий пусть ждет. Аня, идем.
Мне не оставалось ничего, кроме как встать и пойти следом.
Еще на выходе из ресторана я заметила, что рука Ясеневского действительно начала опухать. Поэтому, устроившись за рулем и прогревая машину, поинтересовалась:
– В какую больницу вас отвезти?
Ясеневский скривился.
– Домой меня. Само пройдет.
Я даже подпрыгнула на сидении.
– Не пройдет! Я почти уверена, что у вас перелом. Поэтому, либо я вас сейчас везу в больницу! Либо разворачиваюсь и ухожу! А вы уж сами дальше, как-нибудь!
Ясеневский насмешливо блеснул глазами в мою сторону:
– Ишь шустрая какая! И не жалко старика?
– Жалко! Именно поэтому настаиваю на поездке в больницу!
– Я завтра своему врачу покажусь. А сейчас домой.
– До утра вы окочуритесь от заражения крови, вызванного некролизом поврежденных мягких тканей.
Ясеневский недоверчиво уставился на меня. Но я сохраняла независимый и уверенный вид. Если блефовать, то до конца. Надеюсь, он не полезет прямо сейчас в интернет, чтобы проверить мои слова. А потом уже будет не актуально.
Я и сама себе не могла объяснить, почему для меня так важно доставить главу «ИнтерЛог» в больницу именно сегодня. Не было никаких предчувствий. Молчал внутренний голос. Я была противна сама себе, но продолжала спорить с упрямым стариком.
Ясеневский сдался минут через пять нескончаемых препирательств, и согласился, чтобы я отвезла его в дежурный травмпункт. Трогая машину с места и вливаясь в общий поток, я в последний момент проглотила ехидное замечание на счет его «своему врачу». Не мое это дело.
В травмпункте было самое горячее время. И у меня появилась отличная возможность от души проклясть свою инициативу – в очереди мы застряли надолго. От скуки Ясеневский начал выпытывать подробности моей жизни. Факты я выдавала дозированно и осторожно. Пусть думает обо мне что хочет. Никогда не мечтала проверить прочность и достоверность своей легенды на главном чистильщике. Хотя, с другой стороны, если поверит – мне бояться в корпорации нечего. Просто так в чужом грязном белье копаться никто не будет.