– Ключи, скорее всего, здесь.
Рик кивнул и отвернулся.
– Подождите… – прохрипела Бронвин. Брайс передал воду, которую она, к счастью, сумела проглотить. Боясь, что снова начнет кашлять, она поспешно спросила: – Почему вы используете язык жестов?
Рик повернулся и с отвращением глянул на нее.
– Хватит притворяться, что ничего не знаешь и делать из нас дураков!
Бронвин с обидой уставилась на него.
– Я правда не знаю, что здесь творится. Брайс, ты меня слышишь?
– Я не слышу уже два года. – Он пренебрежительно передернул плечами. – Но тебе и так это известно. В конце концов, это же по твоей вине.
– По моей? – У Бронвин голова пошла кругом. Оказывается ее красавец-муж теперь глухой и к тому же винит за это ее. – По моей? Но… Но как?..
Рик нетерпеливо кашлянул, ему, словно претило, что Бронвин продолжала, как он выразился: «притворяться». Он дотронулся до руки брата, подождал, когда тот обернется и сказал:
– Я узнал у той девушки, Катрины, где она, – он кивнул на Бронвин, будто не хотел произносить ее имя, – живет. Это какой-то клоповник в центре. Я соберу сумку для нее и Микайлы.
– Собери для малышки только одежду на смену, – строго приказал Брайс, но после взгляда на спящую дочку, смягчился. – Судя по тем обноскам, в которые она одета, там нечего брать с собой. Я сам куплю ей подходящую одежду.
Бронвин чуть снова не заплакала от обиды. Если бы только Брайс знал, сколько ей пришлось трудиться, что бы одевать и кормить дочку: работать в две смены, устраиваться на подработку, порой недоедать. Может одежда Кайлы не модных брендов, но она красивая, качественная и удобная.
– Собери ее игрушки. Скорее всего, они не намного лучше одежды, но среди них обязательно будут любимые.
Решив, что обсуждение одежды Кайлы можно отложить, Бронвин вернулась к более неотложному вопросу.
– Ты сказал, что оглох по моей вине. Что ты имел в виду?
Брайс не ответил.
Предположив, что он читает по губам, она дернула его за рукав.
Муж хмуро глянул на нее.
– Ты сказал, что оглох по моей вине. Что ты имел в виду? – повторила Бронвин.
Брайс поморщился и отвернулся, словно она была какой-то надоедливой мелкой букашкой. Это прием: поворачиваться спиной к тому, кого ему не интересно или не хочется «слышать», был, безусловно, эффективен. Бронвин не осталось ничего другого, как обратиться к Рику.
– В чем он меня обвиняет?
Рик не мог игнорировать ее так же успешно, как брат, но изо всех сил пытался. Он тихо разговаривал с Брайсом, иногда переходя на язык жестов, не обращая никакого внимания на Бронвин.
Она была ошеломлена, опустошена. Истерические рыдания подкатывали к горлу. Ее жизнь только что вышли из-под контроля, и она не знала, как с этим справится.