– Я знаю Брайса больше двух лет, – сказала Лиза, нарушая молчание. – Он всегда замкнут, трудно раскрывается перед людьми. Но то, что я успела узнать о нем, я люблю и уважаю. Мне невероятно сложно сопоставить того Брайса, что ты описываешь, с тем, которого знаю я.
Бронвин кивнула.
– Прости, – с трудом выдавила она – горло разболелось еще сильнее. – Мне не стоило все это рассказывать. Я не хотела ставить тебя в неловкое положение.
– Нет-нет, не в этом дело, – поспешила успокоить ее Лиза. – Просто ты убеждена, что виновен Брайс, а он, что виновна ты. И кажется, что произошла какая-то путаница.
Бронвин хотела ответить, но реальность снова начала от нее уплывать.
– Постарайся отдохнуть, – заботливо предложила Лиза. – Ты выглядишь уставшей.
– Я не… – прохрипела Бронвин и провалилась в темноту.
Брайс
Она казалась такой хрупкой, словно могла сломаться от малейшего прикосновения, и как же ему хотелось ее сломать. Женщина, спящая на больничной койке, была для него фактически незнакомкой, хотя по-прежнему оставалась женой. Ненависть к ней, которую он сдерживал почти два года, рвалась наружу.
«Эта сучка разрушила мою жизнь! Украла моего ребенка!»
Брайсу хотелось придушить ее собственными руками, но он не мог, поскольку Кайла нуждалась в матери.
Брайс видел, как поднимается и опускается грудь Бронвин, и представлял, как сейчас звучит ее дыхание – хрипло и рвано. Он помнил звуки, но, порой, сомневался, точно ли. Долгое время после аварии самым лелеемым воспоминанием Брайса был сладкий голос Бронвин. Он яростно пытался стереть его из памяти и думал, что достиг успеха, однако сейчас тот непрошено вернулся. И не один, а вместе с воспоминаниями о заливистом смехе Бронвин и о том, как ее прекрасный голос звучал во время их последнего спора – слезно и умоляюще.
«Она выглядит такой больной… – Брайс поморщился, не желая сочувствовать. – Так ей и надо за то, что сбежала, украла дочку, практически искалечила меня!»
Теперь он жил в молчаливом мире, единственными звуками в котором были лишь отголоски воспоминаний и… ее голос. Всегда ее голос. Брайс ненавидел Бронвин за то, что память о ней его преследовала. За то, что она выглядела чертовски уязвимо, за то, что была больна, слаба и почти беззащитна, и он просто не мог наброситься на нее так, как давно мечтал.
Но она поправится. Говорят, месть – это блюдо, которое лучше всего подавать холодным. Он ждал два долгих года, подождет еще пару недель. И как сладка будет расплата сейчас, когда Бронвин полностью в его власти.
Бронвин
Вертолет, который арендовали для перелета от залива Плеттенберг до залива Кэмпс, испугал Кайлу. Малышка не переставая плакала, а ее отец, вдруг понявший, что быть родителем – это не только радость и счастье, пытался ее успокоить. Он строил забавные рожицы, разыгрывал сценки, но все бесполезно. Кайла не собиралась успокаиваться рядом с каким-то чужим дядей. Она так и норовила ускользнуть от него и забраться на колени матери. Бронвин, все еще находящаяся под воздействием лекарств, которые дали в больнице перед полетом, смутно осознавала происходящее. Она старалась приласкать плачущую дочку, но слишком вяло, чтобы Кайлу это удовлетворило.