– Алиса замечательная, – тем временем продолжал Брайс, – она очень подходит Пьеру.
– Алиса? – переспросила Бронвин, отвлекаясь от размышлений. Ей всегда казалось, что если утонченный француз Пьер и женится когда-нибудь, то это будет красотка с экзотической внешностью и таким же именем, а тут просто Алиса.
– Да. Она милая и спокойная, но у нее есть внутренний стержень, – произнес Брайс и Бронвин постаралась не завидовать, что он с такой теплотой отзывается о другой женщине.
– Как они с Пьером познакомились? – полюбопытствовала она.
– В больнице. Пьер навещал меня и случайно забрел не в ту палату. Алиса была в коме. У ее кровати не было цветов и открыток. Пьер поинтересовался у медсестры и узнал, что Алиса только переехала в город и у нее не было ни семьи, ни друзей. Похоже, он пожалел ее и стал регулярно заглядывать, когда приходил ко мне. Он навещал ее и после того, как я выписался. Приносил цветы, разговаривал, а потом она вдруг открыла глаза и сказала: «Это ты». Я не знаю, какого черта это значило, но Пьер влюбился и спустя пару месяцев, когда Алиса достаточно поправилась, чтобы самостоятельно пройти по проходу церкви, они поженились.
– Какая романтичная история, – улыбнулась Бронвин.
Брайс закатил глаза.
– Для женщин, – усмехнулся он.
– А для тебя нет?
– Я думаю, что сначала Пьеру понравилось чувствовать себя нужным. Ему нравилось, что кто-то просто не мог обходится без него, а любовь, скорее всего, пришла позже. Мужчинам нравится девицы в беде. Это пробуждает в нас защитные инстинкты, и мы чувствуем себя героями.
– Похоже, тебе это знакомо, – указала Бронвин. Она понимала, что подталкивает их к опасным водам, но не могла удержаться.
Брайс хмыкнул.
– А почему еще ты думаешь я постоянно приходил к тебе в тот ресторан? Ты глядела на меня так, что я чувствовал, что горы могу свернуть. В твоих глазах я был чуть ли не богом, и это так опьяняло. Я не должен был заходить настолько далеко с тобой. Ты была такой наивной, и я взял все, что ты мне предлагала. А потом, когда мы впервые переспали и я понял, что ты девственница, а мы не предохранялись, у меня просто не осталось иного выбора. Пусть я и не хотел становится отцом, но мне претила мысль, что мой ребенок будет расти под чужой фамилией.
– Что ты хочешь сказать? – тихо спросила Бронвин, радуясь, что Брайс не слышит эмоций в ее голосе и расстраиваясь, что не может так же скрыть от него свои блестящие от слез глаза. – Что наш брак основан на лжи?
Он пожал плечами.
– Не на лжи. На недомолвках. Я просто умолчал, почему сделал тебе предложение.