Меня трясет. Мерзкий Гена прав, мама не переживет, особенно, если узнает, что любимый муж спустил все отцовское состояние в казино. Потому что никакого бизнеса там, конечно, не было. Сцепляю пальцы на коленях и таращусь в стену. Я соглашусь ему помочь, только ради брата, который еще не родился. И не родится, если отчима правда убьют.
Наши дни
— Есть, Арсен Павлович, я отследил, — возбужденно заговорил из трубки голос Алексея, и Арсен внутри весь подобрался как перед прыжком. — Они заезжали в торговый центр, девушка выходила в туалет. Там могли поменяться. Повезло, что тут отделение банка, у них записи с камер хранятся три месяца.
— Отлично, Леша, — похвалил Арсен.
— Арсен Павлович, — тон стал более деловитым, — скажите, мы ищем с прицелом, что он… В общем, что он ваш?
Последние слова Алексей произнес с явным напрягом.
— Леша, мы ищем даже с прицелом, что он твой, — серьезно ответил Ямпольский. — То есть, просто ищем.
Но он слишком хорошо изучил своего безопасника, чтобы не уловить в его голосе нетерпеливые нотки. Нарыл, точно что-то нарыл!
— Я тут прикинул, — Алексей прокашлялся, — если бы мне надо было вас так…
— Нагнуть, — подсказал Арсен и даже представил, как тот кивнул.
— Ну да. Я бы вам что-то в воду подмешал, иначе никак.
— И? — Арсен даже дышать стал реже, чтобы не помешать процессу изложения мыслей.
— И я вспомнил, в тот день в системе кондиционирования компрессор сломался, потом, конечно, починили, но очень пить хотелось, я тогда ведро выпил, наверное. У меня вода в машине была, а вы из холодильника брали, вы еще мне предложили, а я простыл накануне, отказался. Потому теплую пил.
Ямпольский прикрыл глаза. Да, он тоже помнит, было очень жарко, он приехал в квартиру, а там духота. В холодильнике стояла упаковка бутылок с водой, он закинул в морозилку несколько штук и пошел в душ.
После душа выпил залпом целую бутылка, как раз система кондиционирования включилась. Выставил градусов восемнадцать, еще выпил воды, а потом приехала девушка от Навроцкого. Арсену сразу не понравился ее макияж — слишком насыщенный и яркий. Захотелось сказать, чтобы умылась, и еще показалось, что у нее слишком белая кожа для чересчур темных волос.
Или парик, или крашенные. Он предпочитал брюнеток, и Агата это знала, неужели, испортила себе волосы краской? Он вдруг остро пожелал, чтобы это был парик, а густые, тяжелые локоны Агаты так и остались светлыми.
С девушками-моделями Ямпольский особых прелюдий не разводил. С этой началось как обычно, как со всеми, и с какого момента он потерял связь с реальностью, сказать было сложно. С того самого, как на него снизу посмотрели янтарные глаза с зелеными вкраплениями? Или с того, как он потянул ее на себя, поднимая с колен? Или как захватил губами податливый рот, вламываясь в него будто вконец оголодавший?