— Все, понеслось! — пробурчал Арсен, отбирая чашку. — И мы поплывем, не сомневайся даже.
— Ладно, сиди здесь, я Агату от генетика сразу заберу на беседу в конференц-зал, уже все на месте. Потом она пусть отдохнет и поспит, а мы послушаем, что нам наши светила скажут.
Генка ушел, Арсен пил кофе и смотрел в окно — в кресле никак не сиделось, — пока не пришла медсестра и не пригласила его в кабинет генетика.
— По результатам УЗИ уже можно сказать, что никаких серьезных патологий у малыша не выявлено, он развивается абсолютно нормально, — сказала доктор, когда Арсен ответил на все вопросы, связанные с наследственными заболеваниями. — А это то, о чем вы меня просили.
Она протянула Арсену сложенные вдвое листы бумаги. Он недоуменно поднял брови.
— Я просил?
— Геннадий Викторович передал мне ваши пожелания, разумеется, о конфиденциальности он тоже меня предупредил. Но знаете, что, Арсен Павлович, по-моему, Агата догадалась. По крайней мере, мне так показалось по ее двум последним ответам.
Арсен продолжал непонимающе рассматривать листы, как тут словно ледяным потоком окатило с ног до головы. Вспомнились хмельные разговоры, безумная ревность к Тагиру и звонок Демидова Генке. Идиот, как он мог забыть?..
На смену холоду пришел жар, теперь голова казалась полной раскаленных углей. Господи, как он мог вообще на это согласиться? Арсен хорошо помнил свое состояние, как от одной мысли о Мансурове захлестывало гневом и в мозгах зашкаливало от ревности. Но сейчас все изменилось, о Тагире Арсен и не вспоминал. Зато между ним и Агатой появилось что-то, чему он не мог дать определение, но это был совсем другой уровень, намного больше, чем просто влечение и желание.
Это чувствовалось во всем — во взглядах, в прикосновениях, даже в мыслях. Арсен был готов поклясться, что Агата их читает, а он уже давно забыл, что она не может говорить. Ее глаза красноречивее любых слов, так какое значение имеет, что она спала с Мансуровым?
В ней растет сын Арсена, и сам Ямпольский сделает все, чтобы она не могла больше ни о ком думать. Как он удержался, когда увидел ее раздетую, с таким маленьким, но уже заметным животиком и тяжелой, налитой грудью?
Наверное, потому что боялся причинить вред, сделать больно, испугать. Хотя ее прерывистое дыхание и приглушенный стон говорили обратное, говорили, что у него все шансы вернуть себе свою бриллиантовую девочку.
Но пусть в паху и ломило до точек в глазах, Арсен неимоверными усилиями удержался, чтобы не поползти рукой ниже. Наоборот, заставил себя завернуть Агату в полотенце и представил, что это непробиваемая броня. Даже умудрился не задавить в руках бедного перепуганного летучего мышонка…