«Вкусно».
Он обхватывает ладонями мое лицо, трется небритой щекой и мурлычет в ухо:
— Мне другое вкусно, я тебя хочу на завтрак.
Мы уже так «завтракали» на столешнице несколько раз, и «ужинали» тоже. Я уступаю ему, сама уже соскучилась с ночи. Потом мы завтракаем по-настоящему, целуемся, Арсен рассказывает, куда сегодня пойдем гулять.
— Сейчас, только включу телефон, надо сделать несколько звонков.
Он старался отключать телефон, чтобы нас никто не трогал. Сразу же вразнобой звучат разные оповещения, он открывает одно, и у меня пересыхает во рту.
Его лицо становится похожим на гипсовую маску, он сам весь будто каменеет, взгляд застывает. Я пугаюсь, заглядываю в его глаза и вижу, как оттуда медленно уходит жизнь. Они смотрят на меня, но там нет ничего кроме пустоты и безразличия.
Арсен поднимает голову и говорит куда-то в сторону, его голос звучит глухо и безжизненно.
— У моего сына вчера был день рождения. А я забыл…
Моментально начинаю чувствовать себя разлучницей. Беру его за руку, Арсен отводит взгляд. Так хочется сказать ему, что мне тоже очень больно, что мне ужасно жаль его маленького мальчика. Что мы можем сейчас поехать вместе на кладбище, и что я хочу разделить его горе и боль.
Но сказать я ничего не могу, да Арсен не стал бы слушать. Гипсовая маска вместо лица делает его чужим и бесконечно далеким. Я хочу удержать его, но не могу, хочу удержать то, что между нами было, но оно ускользает, просачивается сквозь каменный фундамент и исчезает в черных от горя глазах Арсена.
Он высвобождает руку, обнимает меня за плечи и на секунду сдавливает, а потом говорит очень спокойно и ровно:
— Собирайся, Агата, мы уезжаем.
И я понимаю, что вот здесь и сейчас я навсегда его потеряла.
***
Он не стал ждать Семена, сам сел за руль. Сумку я собрала за несколько минут — перед тем, как сюда ехать, он завозил меня домой за вещами. Заезжаем во двор, я выхожу из машины, Арсен помогает мне выйти. Достает из кармана продолговатый блокнот, и я узнаю чековую книжку.
— Вот, возьми, — протягивает исписанный чек, — вернешься в Европу, сможешь снять деньги.
Я не смотрю на сумму, беру чек, рву на мелкие части и неумело бью Арсена ладонью по колючей щеке. Спазмом сводит, когда вспоминаю эту колючесть на своем теле. Он ловит мою руку и целует, в глазах вспыхивает огонь, но уже через миг они смотрят с сухим безразличием.
— Хорошо. Тогда возьми пустой чек с моей подписью. Сумму впишешь сама, — Арсен всовывает в руку бумажку, садится в машину и через миг ничего кроме ноющего ощущения между бедрами не напоминает, что он был в моей жизни.