Я вспоминаю его каждый час, каждую минуту. Ношу закрытую одежду, чтобы мама не видела засосы и синяки там, где Арсен сжимал меня руками — по отпечаткам его пальцев на моей коже вполне можно делать дактилоскопическую экспертизу.
Так и работаю, ощущая то охватывающий с ног до головы жар, то леденящий холод, то покрываясь мурашками. Что он мне скажет, когда увидит? Не хочу навязываться, он сказал мне, что ничего не может обещать, я знаю, что он до сих пор тоскует о своей семье. И что мне нет места в его жизни, тоже знаю. Я лишь хочу попрощаться.
Приступаю к огранке. Камни для орешков отец выбрал круглые, как в бусах, но для Арсена они должны стать особенными. Я не просто так выбрала черный агат. В древности он считался одним из самых сильных королевских оберегов, не зря его называли магическим. Камень-маркиз, камень-князь. Я даже читала, что его очень не любят вампиры. И пускай я не верю в вампиров-нелюдей, вампиры-люди явление очень даже частое.
Запонки получаются очень красивые, я даже не ожидала. Смотрятся на удивление дорого, впрочем, ювелирный дом «Oscar De La Renta» поднялся именно благодаря своей коллекции с черным агатом. Но я не настолько искусно владею огранкой, я просто люблю.
А еще они очень мужские, как раз для такого как Арсен. Мой Арсен. Мой Шерхан… Черный агат сверкает как глаза тигра, и я не могу удержаться, целую один камень, затем второй. Хотя больше хотелось бы поцеловать их хозяина.
У отца даже коробочки подарочные сохранились. Складываю в футляр запонки и еду в главный офис компании Ямпольского. На входе подаю охране записку, что я Агата Дворжецкая, хочу встретиться с Арсеном Ямпольским. Суровый охранник что-то смотрит в компьютере, а потом переспрашивает:
— Агата Янушевна?
Киваю. Мужчина хмурится, а мне он почему-то кажется смущенным. Прокашливается.
— Очень сожалею, вы не сможете увидеться с Арсеном Павловичем. Но если вы хотите что-то передать, скажите, я передам…
Ноги вдруг становятся ватными, мне хочется за что-то ухватиться, а кроме второго охранника ничего подходящего нет. Наверное, я побледнела, потому что этот второй охранник участливо интересуется, принести ли мне воды.
— Я очень сожалею, Агата Янушевна, — повторяет тот, что за компьютером, в его голосе в самом деле звучит искреннее сожаление, — но это личное распоряжение Арсена Павловича.
Он не хочет меня видеть. Он отдал распоряжение, чтобы меня не пускали к нему в офис. Он боится, что я начну преследовать его, умолять, просить о любви. Он так ничего и не понял…
Качаю головой, достаю из сумочки футляр с запонками и сую охраннику, машу рукой в сторону лифтов и вверх. Где-то там его кабинет, очень высоко, недостижимо для простых смертных, таких как я…