— Заметь, при этом ты не беременная, — взглянул на нее Арсен в упор, и она замолчала. Зато он не молчал. — Мой сын тоже был голоден, почему-то тебя это не пугало.
— Ты сам сказал, что не уверен, твой это сын или нет! — она явно пыталась защищаться, нападая, и его это только злило.
— Я сказал, что этот ребенок в любом случае будет жить, независимо от того, чей он, — Арсен не отводил взгляд, и она сдалась.
— Да, да, я знаю, я виновата, прости… — сделала шаг ближе и прикоснулась к груди, но он отрицательно качнул головой, выставив вперед руку. И тогда в ход пошли слезы. — Это все потому, что я люблю тебя, Арсен! Разве ты не видишь? Я ревную, — Ирма говорила почти шепотом, горестно всхлипывая, — с тех пор, как она появилась, ты на меня не смотришь. А ее готов глазами съесть, я же вижу… Я просто хотела, чтобы все стало как раньше, чтобы ты ко мне вернулся!
— И ты решила для этого убить моего ребенка, — он не упрекал, не стыдил, просто излагал факт.
— Ты преувеличиваешь! Разве от такого умирают? Обычный токсикоз, и потом, эта девушка ни с кем не хотела общаться, воротила нос, я пыталась…
— Лену вернули на работу, — перебил ее Арсен, ему начинал надоедать этот разговор. — Если ты забыла, то Лена — это та девушка-горничная, которая дала Агате телефон. Ты заставила ее написать заявление по собственному желанию, иначе пригрозила выставить ее воровкой. Что ты ей подбросила, Ирма? Кольцо или браслет?
— Перестань, Арсен! Как ты можешь так просто зачеркнуть все, что между нами было? Ведь было, не спорь, тебе было хорошо со мной, пока не появилась эта…
Ирма закрыла руками лицо и зарыдала. Арсен смотрел на нее и не чувствовал ничего кроме досады. А ведь она говорит правду, ему было хорошо с ней, пока не появилась Агата. И пока он не понял, что пытается заменить суррогатом чувства, которые четыре года назад спрятал в самый дальний угол внутри себя.
— У Агаты сильное обезвоживание организма, не придуривайся, что не знаешь, чем это чревато. И для нее, и для ребенка. Я не думал, что женщины могут быть настолько бессердечными к себе подобным, Ирма, — добавил, не удержавшись. Ирма немедленно отозвалась:
— Если бы не притащил ее к нам…
— К себе, — Арсен уперся руками в подоконник, — я привез ее к себе. Мне следовало в тот же день отправить тебя домой, Ирма, так что я виноват и вины с себя не снимаю.
— Как ты мог так быстро все забыть, Арсен? — она снова приготовилась рыдать, и Ямпольский сцепил руки за спиной.
— Я помню. И только поэтому с тобой говорю я, а не мой начальник службы безопасности.