Дамир сидел за своим письменным столом. Его грозный, уничтожающий взгляд заставил поежиться. Брови угрожающе нависли над внимательными глазами. Руки сложил перед собой в замок.
— Здравствуй, Александра, — громоподобный голос заставил затаиться.
— Здравствуй, — ответила я.
— Сядь! — скомандовал муж.
Подошла к стулу, стоящему напротив стола и опустилась на него. Подняла глаза на мужа, с замиранием сердца ожидала его решения, но он не торопился, в очередной раз наслаждаясь своей безграничной властью надо мной, смакуя мой неприкрытый страх.
Положила ладони на колени, чтобы хоть как-то скрыть усиливающуюся дрожь.
Дамир подался вперед, рассматривал мое лицо. Ощущала себя измученным узником, которого пытает безжалостный палач. Муж молчал, оттягивал момент, умело накалял атмосферу.
Ненавижу…
Затем поднялся, подошел к окну. И, рассматривая двор через сияющие чистотой стекла, непринужденно, словно обсуждая незначительные, мало его интересующие вещи, заявил:
— Ты родишь.
Вновь перевел на меня взгляд. Ощутила облегчение. Однако тревога не отступала. «Но?», — пронеслось в голове. Должно же быть «но». Уже довольно хорошо понимала ход его мыслей. Дамир никогда и ничего не делал просто так. И уж тем более не для меня, не для брата…
Он слегка склонил голову на бок. Уголки губ дрогнули. На его жестоком лице отразилось подобие торжествующей улыбки.
— Считаешь меня монстром? — задумчиво произнес.
Он читал мои мысли, словно они были написаны у меня на лбу.
Не ответила на вопрос. Ведь он, скорее, был риторическим. Создавал, так сказать, настроение.
Дамир уселся в свое широкое кожаное кресло и, слегка раскачиваясь в нем, продолжил:
— Да, я монстр. Однако… — губы растянулись в широкой улыбке. — Я позволю тебе родить, если… — выдержал наигранную паузу — …выполнишь несколько условий.
Я напряглась.
— Слушаю, — пропищала, прочистив горло.
— Во-первых, твое поведение станет идеальным, — начал Дамир. — Во-вторых, никто не узнает об этом до тех пор, пока я сам не сочту нужным обнародовать твое положение.
Внимательно слушала каждое слово. От его речи веяло холодным расчетом. Но я была готова выполнить любые требования.
— И, в-третьих, мой братец не должен узнать, что это его ребенок, — закончил муж.
Шумно сглотнула подступивший к горлу комок слез. Все эти требования вполне ожидаемы, но что в итоге? Он планирует всю жизнь держать нас на коротком поводке? Чтобы измываться еще и над ни в чем неповинным ребенком?
— Что потом? — прошептала пересохшими губами, прекрасно зная, что это еще не конец. — Что будет потом?