– Ну, туй… – проворчал Ичан, обреченно покосившись на Волода.
– Туй! Туй! – закричал галман, и в шатре все сановники подхватили: «Туй! Туй!» И за шатром воины и весь глузгский народ тоже закричали: «Туй! Туй!»
И начался туй.
– Вот видишь, я же говорил, выкрутимся! – в который раз повторял Володу Ичан, – Туй это значит пир! Попируем и дальше двинем!
И Ичан продолжил вгрызаться в сочную мякоть ноги жареного куцана, не забывая при этом прихлебывать бузы. Но тяжелых предчувствий Волода никак не мог успокоить ни богатый пир, ни улыбки степняков, ни заздравные тосты за большого начальника и его зависимого человека.
– Плохо кончится, – сказал он Ичану, но тот только сунул Володу в руку мех с хмельным напитком.
Пировали уже несколько часов, менялись блюда, менялись люди за щедрым достарханом, кто-то спал по углам шатра, обессилив от обильных возлияний, кого-то на тележках развозили по домам. Волод сдержано ел и совсем не пил, и все приглядывался к хозяевам. Степняки явно действовали по заранее продуманному плану, и Ичану в этом плане отводилось не самое последнее место. Но к добру это или к худу Волод предугадать не мог.
После очередной здравицы колдуны глузгов вдруг разом поднялись и, объявив, что пришло время большого кувардыша, уволокли хмельного Ичана в самое дальнее крыло шатра. Волод хотел последовать за ним, но его вежливо, но решительно остановили. Тогда Волод вышел на улицу.
Ночь легла ясна и безветренна. Полным светом сияли луны, звезды казались тонкими серебряными гвоздиками, вбитыми высоко-высоко в темный кварцевый свод. Воздух будто застыл насыщенный густыми запахами, но ни запах навоза, ни куцаньего жира, ни людей, не мог перебить свежего аромата цветущей келекейки, житняка и ночных соцветий маткиной душки.
Неожиданно с шумом, топотом и глупым пьяным смехом из шатра вывалился Ичан.
– Волод! Ты чего не гуляешь?! А я… Эхь! Слышь, степняки эти – милые люди, так меня любят! Еле вырвался… а то говорю, напружу вам прямо посреди кувардыша! Ха-ха… – и Ичан спустив штаны, стал прудить прямо посреди стана. – Галман Килидан мне теперь большой друг! Хе-хе… Сейчас кувардышь, а завтра к пирамиде поедем! Хо-хо…
Ичан закончил свое дело, потряс его для верности. Придвинулся к Володу, прошептал в самое лицо:
– Слышь, архитектор, я чего-то не понимаю все-таки…
– Не ходи, Ичан…
Волод почувствовал спиной чей-то резкий тяжелый взгляд. Оглянулся.
– Твоего друга ждут. Не стоит его задерживать. – Человек, стоявший за спиной Волода, высок и худ. Казалось, все его лицо состоит из острых граней, сколов и жестких рубцов. Тело незнакомца скрывала темная остроплечая епанча.