Напарник закончил говорить ровно в тот момент, как оказался у края острова, и, не задумываясь, ступил на встречу воде. Платформа резко выскочила вперед, не дав ему упасть. Я ступил следом, и мы двинулись вперед к парковке.
Шестнадцатый был не очень болтлив в принципе. Разговор начинается лишь тогда, когда ему задают вопрос, или возникают ситуации, где нужно «прочитать лекцию», в противном случае, диалога нет. Неужели его ничего не волнует? Неужели он ни о чем не думает, когда один?
Вода тихонько шумела и поблескивала золотистыми огоньками уходящего солнца, время от времени выплескиваясь на мост. Светило медленно пряталось за горизонт, даря последние лучи этому черному городу, который в скором времени поглотит тьма и неоновые «черви». Позади нас раздались нарастающие шаги, не только мы получили задание. Через пару минут мост заполонили сотрудники Отряда, очередные номера. Все двигались в одну сторону, тесно и плотно, молча и почти бесшумно, словно стальная змея, ползущая к своей норе. Во всем этом едином организме, Шестнадцатый потерялся из виду, но какая разница? Рано или поздно, все окажутся на парковке, движимые одной целью. В этот момент я начал понимать тех клерков из парка, бездумно мчащихся вперед. Начало складываться впечатление, что я теряю себя и тону во всеобщем молчании, забываю свои идеи, принципы, и поддаюсь коллективному разуму, который только и хочет, что дойти до конца. И стоило мне об этом задуматься, как тьма из машин перед моим взором начала рассеиваться. Мы достигли пункта назначения и расходимся кто куда, снова становимся собой, возвращаем свою индивидуальность.
Толпа пропала так же резко, как и появилась. Пришли и ушли, никаких лишних движений, все четко и организованно, каждый занял свой транспорт или двинул пешим ходом. На стоянке не осталось никого, кроме ветра, гоняющего пыль с листьями, и…ДеЛореана, движущегося мне на встречу? Мотор ревел, автомобиль словно выжимал из себя последние силы. И, когда казалось, что он вот-вот развалится, раздался пронзительный писк тормозов и ДеЛореан развернуло на девяносто градусов в паре метров от меня. Дверь взмыла вверх, и я увидел Шестнадцатого за рулем.
— Садись! — пригласил напарник.
— Эм-м-м, куда?
Внутри автомобиль представлял из себя пустую оболочку. Он был обит кожей вдоль и поперек, окна затонированны тёмно-лиловой зеркальной пленкой, какое-то подобие аудиосистемы, руль, механическая коробка передач и все, больше ничего, даже кресел. Сам Шестнадцатый сидел на ногах, согнутых в коленях.
— Моя энергосистема питает этого красавца через адаптер, к которому подключены мои ноги. Можно сказать, что я являюсь его двигателем, — сказал он, заметив мое замешательство. — Все, что остается — рулить. ДеЛореан — часть и продолжение меня.