Игнат нутром чувствовал, что времени осталось совсем мало. И от ощущения неумолимо приближающейся катастрофы душа Игната металась в груди все безумнее. Кровь стыла в жилах от жутких образов, всплывающих перед глазами. И в каждом из них жизнь Егора… обрывалась.
В очередной раз подумав об этом, мужчина вздрогнул от страха. Больше всего он боялся потерять людей, которых любил и которыми дорожил. Егор же был для него самым важным человеком в жизни. Он любил его даже больше, чем собственных родителей. Они были единым целым, нерушимой силой. Словно близнецы, обретшие связь, посланную свыше. И вот теперь лживая игра одной женщины с убийственной силой разрывала Егора на мелкие части.
— Брат, возьми себя в руки, — с надрывом прошептал Игнат, всеми силами стараясь достучаться до Егора.
Внезапно парень поднял голову и вполне осмысленным взглядом посмотрел на старшего брата. На секунду Игнат испугался холодной решимости, горевшей в его глазах.
— Поклянись мне, что никогда не простишь женщине ее ложь, — прошипел Егор сквозь плотно стиснутые зубы.
Игнат хотел было отвести взгляд в сторону, но сильный удар ладонью в грудь заставил его сконцентрировать все внимание на обезумевшем от отчаяния парне.
— Поклянись! — с надрывом закричал младший брат, сминая пальцами промокшую от слез рубашку Игната. — Поклянись, что не позволишь ни одной твари сотворить с тобой такое.
Недолго думая, мужчина рывком притянул брата к груди, в которой образовалась черная воронка боли. Невыплаканные слезы жгли глаза, но Игнат крепко зажмурил их, не позволяя себе терять самообладание. Он должен быть сильным ради брата. Вместе с ним должен пройти этот путь, давно уже превратившийся в руины.
— Поклянись, брат, — прошептал Егор, тяжело дыша.
— Клянусь.
Спустя несколько дней семью Фирсовых постигло страшное несчастье. Находясь в состояние алкогольного опьянения, Егор Фирсов, потеряв управление автомобилем, разбился насмерть. Отныне жизнь каждого члена семьи изменилась бесповоротно.
США, Нью-Йорк
Настоящее время
Складывая вещи в чемодан, Лера искоса наблюдала за матерью, провожавшей каждое ее движение укоризненным взглядом. Она упорно пыталась отрешиться от источаемого женщиной негатива, но в итоге не выдержала напряженного молчания.
— Мама, перестань так смотреть на меня, — выпалила девушка, заправляя за ухо длинную прядь черных волос.
— А как мне еще на тебя смотреть, если ты поступаешь крайне неразумно? — раздалось в ответ.
— Ты ведь знаешь, что я поступаю правильно.
— Вот доживешь до моих лет и будешь рассуждать о правильности.