— Машина? — Кедрин неторопливо расстегнул пальто и распахнул, мелькнул защитного цвета китель с кругляшком ордена:
— Машину мы на твоих огородах оставили. Увязла.
— Увязла? Тк вы б сказали, мы б…
— Ну вот что, — перебил его Кедрин, — Мы сюда не лясы точить приехали. Это, — он мотнул головой в сторону рыжего, который, подойдя к рассохшемуся шкафу, разглядывал корешки немногочисленных книг, — мой близкий друг и соратник по работе, новый начальник районного отдела ГБ товарищ Мокин. И приехали мы к тебе, председатель, не на радостях.
Он достал из кармана мятую пачку «Беломора», ввинтил папиросу в угол губ и резко сплющил своими жилистыми пальцами:
— У тебя, говорят, падёж?
Тищенко прижал к груди руки и облизал побелевшие губы.
— Падёж, я спрашиваю? — Кедрин захлопал по пальто, но белая веснушчатая рука Мокина неожиданно поднесла к его лицу зажженную спичку. Секретарь болезненно отшатнулся и осторожно прикурил:
— Чего молчишь?
— А он, небось, и слова такого не слыхал, — криво усмехнулся Мокин, — чем отличается падёж от падежа не знает.
Кедрин жадно затянулся, его смуглые щеки ввалились, отчего лицо мгновенно постарело:
— Ты знаешь что такое падеж?
— Знаю, — выдавил Тищенко, — это… это, когда скот дохнет.
— Правильно, а падеж?
— Падеж? — председатель провел дрожащей рукой по лбу, — ну это…
— Ты без ну, без ну! — повысил голос Мокин.
— Падеж — это в грамоте. Именительный, дательный…
— До дательного мы еще доберемся, — проговорил Кедрин, порывисто повернулся на каблуках, подошел к шкафу:
— Чем это у тебя шкаф забит? Что это за макулатура? А? А это что? — он показал папиросой на красный шелковый клин, висящий на стене. По тусклому, покоробившемуся от времени шелку тянулись желтые буквы: ОБРАЗЦОВОМУ ХОЗЯЙСТВУ.
— Это вымпел, — выдавил Тищенко.
— Вымпел? Образцовому хозяйству? Значит ты — образцовый хозяин?
— Жопа он, а не хозяин, — Мокин подошел к заваленному бумагой столу, — ишь, говна развел.
Он взял косо неписаный лист:
— «Прошу разрешить моей бригаде ремонт крыльца клуба за наличный расчет. Бригадир плотников Виктор Бочаров»… Вишь что у него… А это: «За неимением казенного струмента просим выдать деньги на покупку топоров — 96 штук, рубанков — 128 штук, фуганков — 403 штуки, гвоздей десятисантиметровых — 7,8 тоны, плотники Виктор Бочаров и Павел Чалый». И вот еще. Уууу… да здесь много, — Мокин зашелестел бумагой, — «Приказываю расщепить казенное бревно на удобные щепы по безналичному расчету. Председатель Тищенко». … «Приказываю проконопатить склад инвентаря регулярно валяющейся веревкой. Председатель Тищенко». … «Приказываю снять дерн с футбольного поля и распахать в течении 16 минут. Председатель Тишенко». … «Приказываю использовать борова Гучковой Анастасии Алексеевны в качестве расклинивающего средства при постройке плотины. Председатель Тищснко»… «Приказываю Силельниковой Марии Григорьевич пожертвовать свой частно сваренный холодец в фонд общественного питания. Председатель Тищенко»… «Приказываю использовать обои футбольные ворота для ремонта фермы. Председатель Тищенко». Вот, Михалыч, смотри, — Мокин потряс расползающимися листками.