— Атмосфера здесь не при чём, — снова возразил профессору Фредрик. — Ни плохие испарения, ни воздействие сверхкоротких волн, хотя, должен признать, сегодняшние открытия меня немало поразили. После нашего возвращения на корабль, я долго и мучительно подбирал слова для своего рассказа, но так и не нашёл. Мой старший брат обладал большим красноречием, я же слыл человеком действия. Наверное, поэтому, став немым на долгие десять лет, не особенно тяготился этим. Как я уверился после — быть слепым хуже. Но ещё страшнее быть прикованным к постели.
— Вы болели? — Густас округлил глаза.
— Болел, — кивнул капитан. — Но довольно. Моё вступление затянулось, пора переходить к первой главе. Как любят писать авторы романов, что продают в каждом втором книжном магазинчике: «Он очнулся в незнакомом месте. Его лёгкие всё ещё жгло от морской соли, и он непроизвольно закашлялся». Примерно так со мной и происходило в первый раз. До сих пор помню тот полутёмный сарай и острый запах пряностей, шибанувший мне в нос. Постепенно я выработал инструкцию, последовательность необходимых действий. Не всегда удавалось выполнить их сразу же, но к седьмому или восьмому своему пробуждению, я перестал теряться и паниковать. Ко всему можно привыкнуть, но кое-что по-прежнему застаёт меня врасплох. Кое-что я до сих пор не могу просчитать, кое в чём не улавливаю смысла и логики.
Лайтнед замолчал. Три пары глаз непонимающе смотрели на него, но сам командир взгляда не поднял. Потому что и без того знал, как выглядит со стороны. Будь Фредрик автором бульварной книжонки, зачеркнул бы всё сказанное прежде и начал писать с нового листа. Жаль, что время течёт лишь в одну сторону. Жаль, ведь тогда ему, наверняка, не пришлось бы так долго мучиться. Не пришлось бы вновь и вновь кричать и захлёбываться, не пришлось бы составлять свод правил, первое из которых гласило: «Не торопись. Осмотрись хорошенько», — а второе: «Узнай, какой сейчас год». Или «где ты находишься»? Надо же… он повторял их столько раз, но сейчас они перемешались в голове, и никак не хотели становиться по порядку.
Нет. Не с того он начал. Фредрик повернулся, открыл один из ящиков и достал оттуда кристалл. Вытянул руку, показывая его сидящим, как фокусник показывает пустую шляпу перед тем, как вынуть из неё яркий платок или живую птицу:
— Этот предмет я выкупил у одного учёного несколько лет назад. Леон уже видел его и даже изучил. Скажи, что ты узнал?
— Я? О… Ну, в общем, это носитель информации очень похожий на современные, но способ записи тут совершенно иной. До сегодняшнего дня я ничего подобного не видел, пока мы не набрели на китовые останки. Те панели внутри него, думаю, сделаны по тому же принципу, что и этот кристалл. Во всяком случае, на ощупь они совершенно идентичны, и эти перегородки внутри… Не понимаю, как такое возможно, но всё указывает на их общее происхождение. Тот, кто сделал кита, сотворил и этот информатор.