Ольга кивнула. Видела её среди подшивок роман-газеты тридцатилетней давности, когда Светлана привезла их вместе с книгами. Папка до сих пор лежит в нижнем, закрытом отделении книжного шкафа.
Мать опустила глаза, наполнившиеся слезами:
— Считай, это твоё наследство. И вот эта квартира. Хотели с отцом сразу после вашей свадьбы монету вручить, да решили посмотреть, насколько семья крепкой окажется. Всё ждали… — она замолчала, виновато глянув на дочь.
Ольга поняла, что она хотела сказать и лишь вздохнула, чувствуя отголосок тупой боли в груди. Обняла женщину, прижалась губами к щеке:
— Мама, даже не знаю, что сказать… Спасибо вам с отцом, — только и смогла вымолвить, вытирая набежавшие слёзы и всхлипывая от переполнявших душу эмоций.
Вспомнился отец, его большие, надёжные и крепкие руки, тёплый взгляд серых глаз, сдвинутые на лоб очки.
— Не нужно благодарить, Олюшка, — зашмыгала носом женщина. — Лишь бы ты была счастлива.
— А Светлана? Может быть, нужно…
Мать не дала договорить:
— Она своё давно получила. Ей грех жаловаться.
Ольга удивилась. Сестра никогда не хвасталась подобным подарком.
Мама порывисто прижала Ольгу к груди и поцеловала в лоб:
— Ты другая. Я часто думаю, что было бы… — осеклась, опуская глаза. Вскинула их на дочь: — Егор тебя очень любил. Да и как не любить? Ласковая, послушная, умненькая… Что-то я расчувствовалась, — вздохнула глубоко, словно сбрасывая с плеч неподъёмный груз. Улыбнулась сквозь слёзы: — Ты не тяни с продажей. Роман Борисович живёт в Озёрске. Помнишь, к бабушке туда ездили пока не забрали её сюда? Надеюсь, он жив. Позвони ему, скажи кто ты, чья дочь. Он должен помнить.
Уже на пороге квартиры мама прикрыла дверь и тихо, наставительно сказала дочери:
— Смотри, никому не проболтайся. Думаю, учить тебя не нужно, — поцеловала её в щёку. Бережно стёрла след от помады. — Через два дня навещу. Лечись, моя золотая, — вздохнула облегчённо и улыбнулась, махнув на прощание рукой.
Отложив в сторону потрёпанную записную книжку отца, Ольга перебирала пожелтевшие газетные вырезки в его замусоленной папке. Она заглядывала в неё, когда обнаружила, разбирая перевязанные стопки с журналами. Заметки касались его предприятия, на котором он отработал тридцать лет.
Как и тогда, её ничего в ней не заинтересовало. И эти чёрно-белые фотографии не самого лучшего качества она тоже держала в руках. Если два года назад они не вызвали интереса, то сейчас… Ольга, подойдя к окну и отдёрнув штору, рассматривала изображения пяти монет, расположенных в один ряд и отснятых с двух сторон. Имелись и фотографии золотых крупным планом — каждой по отдельности. Всего двенадцать снимков.