Дороти, так звали невысокую, крепкую деревенскую девушку с большими руками и застенчивой улыбкой, вызвала симпатию. Она расстроилась, когда обнаружилось, что кроме гребня и дюжины роговых шпилек у её подопечной больше ничего нет. Лепетала о лентах, щипцах для завивки волос, накладных буклях* и многом другом, о чём Ольга не имела представления.
— В наведении причёсок всякого рода я преуспела, — опустила Дороти глаза и густо покраснела. — Из ваших чудесных волос получилась бы красивая причёска, мадам. Вот здесь я бы… — принялась рассказывать и показывать, как и что она бы сделала.
Ольга лишь вздохнула, всматриваясь в своё бледное отражение в зеркале. За два дня безотрывной работы над переводом дневника она осунулась. Кожа на пальце в месте контакта с неудобной ручкой покраснела и огрубела. От длительного сидения в одной позе в пояснице поселилась ноющая боль; между лопатками неприятно покалывало. От неумолимого приближения роковой даты то и дело бросало в безудержную дрожь.
Не помогали прогулки на свежем воздухе.
Погода заметно изменилась.
Днём под коварными солнечными лучами мороз отступал. Снег осел, посерел, потерял ослепительную белизну и свежесть. На проезжей части снежное месиво разбрызгивалось под копытами лошадей и колёсами экипажей, хлюпало под ногами прохожих, растекалось мелкими ручейками.
Ночью подмораживало. Северный ветер входил в силу, неистовствовал, отыгрываясь на редких припозднившихся горожанах: норовил сбить с ног, опрокинуть, истерзать хлопающие полы одеяния, унести головной убор, растрепать причёску.
Вот и сейчас, стоя у открытой калитки, Ольга смотрела на редкие экипажи, проезжающие по Аддисон Роуд и испытывала острое желание вернуться в комнату, лечь в постель, свернуться клубком, надолго замереть ни о чём не думая.
Она поёжилась, щурясь на солнце, пробившееся из-за низких облаков, и не спеша направилась к высокому крыльцу.
Вспоминала вчерашний день. Вновь перебирала в памяти ключевые моменты визита графа Мюрая.
Стэнли она не видела с самого утра. Причина его отсутствия её не интересовала.
Ольга в раздумье отрицательно качнула головой — её интересовал каждый шаг отца и сына. Она бы не отказалась знать, чем они занимаются, уединившись в библиотеке, где и с кем проводят досуг, о чём говорят, о чём думают. Отныне каждый их шаг и вздох она невольно связывала с собой.
Но, судя по всему, выходило наоборот. Она находилась под неусыпным и пристальным вниманием обоих Хардингов. Не сомневалась, что приставленная к ней горничная докладывает его сиятельству о каждом её чихе и зевке.