Клогг-Скрапп ответил запинаясь.
— Прости, давно не практиковался, — пробормотал он, вновь переходя на ригонский, и спохватился: — Что же мы стоим?..
Он провел гостью в дальний конец длинной комнаты, к диванам, похожим на садовые скамьи в зарослях шиповника, велел подать чаю и пирожных.
— Гелеона, — казалось, герцогу доставляет удовольствие произносить ее имя. — Давно ты в Ригонии?
— Почти восемнадцать лет. А снова писать начала лет десять назад. Неужели ваши шпионы не доносили? — баронесса взяла в руку высокую чашечку, увитую морским узором. — Ригонцы зовут меня Занозой, иногда Осой, но ты-то должен знать, что по-эйлански означает "зан носса".
— Шип розы, — прошептал герцог, и на его лице отразилось смятение.
— Так ты назвал меня при нашей первой встрече.
— Великий Небер! Я читал трактаты Зан Носсы, но никогда не думал…
— Знаю, мои памфлеты уже не так остроумны и задиристы, — ладонь баронессы скользнула по узору на столешнице из среза березового капа. — Совершенства в ригонском я так и не достигла. Королевская семья неприкосновенна, а прочее не стоит внимания. К тому же, после смерти дочери меня больше занимают философские вопросы…
— У тебя была дочь?
Баронесса бережно поставила чашечку на блюдце и села прямо.
— Когда Альгредо взошел на трон, мне пришлось переселиться из дворца в пригород — король должен блюсти внешние приличия. Я все еще оставалась фавориткой, имела право бывать на балах, а он посещал меня так часто, как мог… Белка, и ты здесь?
Я подслушивала герцога и его гостью не таясь. Сначала — сидя в сторонке у напольной вазы. Потом осмелела, взобралась на свободный диван и свернулась клубком, сделав вид, что дремлю с полуоткрытыми глазами, как частенько делают кошки. Но при имени эйланского короля мой хвост вздрогнул сам собой, а уши встали торчком. Опять я угодила всеми четырьмя лапами в придворные тайны!
— Иди ко мне, — баронесса похлопала себя по колену. — Помню, Альгредо подарил мне белую кошку…
Она не искала внимания наследного принца. Тогда еще принца. Юная Гелеона приехала в столицу, чтобы писать, танцевать — и выйти замуж за хорошего человека. Альгредо полтора года отваживал от нее женихов. В ночь, когда упрямица наконец сдалась, он огнем начертал на небе ее имя, а утром объявил официальной фавориткой.
В Эйлене верят: огненный дар наделяет королей из дома Инчендер натурой столь пылкой, что требовать от них супружеской верности бессмысленно и опасно — жару нужен выход, иначе однажды он взорвется вулканом.…
Жена Альгредо гордилась тем, что каждый год рожает ему по сыну. Она была готова мириться с похождениями супруга при одном условии — никаких побочных отпрысков. Пока его любовницы сменяли друг друга с быстротой погоды за окном, принцесса Венджанса оставалась равнодушна. Но Гелеона задержалась рядом с будущим королем на долгие девять лет — во всем затмив законную супругу.