Какой густой ворс у ковра. А под ним войлочная обивка. Вывести запах будет ой как непросто!
— Что ты делаешь? — озадаченно произнес граф.
Я присела на напружиненных лапах и отставила хвост.
Отошла на пару шагов, сделала еще круг и посмотрела графу в глаза.
Теперь сообразили, ваше сиятельство?
Сказать по правде, с пола его глаза было видно плохо, зато свой взгляд я постаралась сделать как можно более выразительным.
Право слово, стоило затеять это представление уже ради того, чтобы увидеть оторопь на его лице!
Граф резко дернул шнурок — как только не оборвал. Карета остановилась.
А с какой поспешностью он кинулся открывать мне дверь — словно это я была графиней, а он услужливым лакеем.
В перелеске стояла тишь, снега дремотно гудели что-то про себя, и я без страха выскочила наружу. Граф вышел следом.
— И не стыдно вам, барышня Кошка? — пошутил он, неловко улыбаясь. — Такая милая, такая нарядная — и портить ковер. Нехорошо.
Стыдно, еще как. Сейчас под шубой, наверно, красная, как помидор. Но простите, ваше сиятельство, в вашу ловушку я больше не хочу!
Куст бузины, осинка, еще куст — все тонкие, насквозь прозрачные. И снег, как назло, ровный, ни одного большого сугроба, чтобы прикрыл от глаз мужчин.
— Далеко не уходи, — велел граф.
Он смотрел прямо на меня — не в сторону, не под ноги, не в стенку кареты. Я приподнялась на задних лапах и махнула передней. Отвернись, бесстыдник! Оглянулась и снова махнула. Как меня совестить, так он горазд, а самому такт выказать… Понял наконец. Криво усмехнулся, встал спиной.
Кучер на передке утопал в своем тулупе, спрятав нос в воротник.
Я завернула за дерево, у которого намело в три кошачьих роста.
А оттуда дала деру.
Хорошо быть снежной кошкой. Шкурка белая, поступь неслышная, легкая — кажется, не бегу, а лечу… Ой!
Снег, только что стелившийся под лапы, разошелся, открыв мерзлую землю, а потом взметнулся и облепил меня со всех сторон. Перед глазами замелькали серые стволы, синее небо в паутине ветвей, искристый наст, и я поняла, что качусь, заключенная в снежный ком — снаружи только голова и хвост.
Так и прикатилась к черным хромовым сапогам Белого Графа.
Ком рассыпался. Граф подхватил меня на руки, не дав даже встряхнуться, и забрался в карету. Но прежде чем за нами захлопнулась черная лаковая дверь, я увидела, как кучер Сельфан, топтавшийся возле лошадей, бросил взгляд в мою сторону, сплюнул в снег и отвернулся.
Значит, кошкой была — красота, а узнал, что оборотень — и вот как?
Даниш в это время выговаривал мне:
— Скажи спасибо, что сумел тебя поймать! Куда ты собралась? Думаешь, в следующий раз тебя кто-то спасет? Или хочешь проснуться снежным духом и бегать с детьми зимы в ледяных полях?