— Тим, прости, — решаюсь позвать его, — я нечаянно уснула, обещаю, что такое больше не повториться, и что я…
— Ты, — Тимур обрывает на полуслове и вперяет в меня тяжелый взгляд, — ты кормишь моего ребенка. В твои обязанности входит усиленное питание и полноценный сон.
Беспомощно хлопаю ресницами, а он разворачивается и уходит.
* * *
Если я перестал называть вещи своими именами, это не значит, что они перестали происходить в моей жизни. И к тому, что происходит сейчас, очень сложно подобрать нормальное слово. В общем, полный звездец у меня творится.
Этого я и боялся, что стоит Нике вернуться в мой дом, и я снова поведусь как сопливый пацан на ее темные глазищи, припухшие губы, которые она специально покусывает, чтобы у меня до точек в глазах все сводило.
Про остальное, думаю, говорить — только еще больше себя подначивать. Но когда она футболку сняла, у меня от перенапряжения чуть сосуды не полопались. Вместе с ширинкой.
А она как будто не замечает ничего, выхватила дочку из рук, на пол уселась и кормит. Не знаю, как я выдержал, а ведь всегда гордился, что могу себя контролировать. Мне девки голые на руки садились, а я при этом на двух пятерках блефовал так, что даже с тремя королями игру сбрасывали.
Здесь же весь самоконтроль в… Ну, вы поняли. Коту под хвост. А Нике все по боку. Или она специально меня дразнит? Я сначала так думал, но во сне же не притворяются. Я просто не мог смотреть, как она спит на кухне у Робби, неудобно улегшись на сложенные на столе руки перед чашкой недопитого чая.
А она меня обняла, прижалась во сне и потом вообще добила. Нравлюсь я ей, ну не охренеть? Я вот охренел в ее этой кладовке. Думал, она меня возненавидит за ту кладовку, презирать будет. А такое впечатление, что она бы и в будке жила на улице, если бы мне подобное пришло в голову. Хорошо, что не пришло.
И как это сложить? Расчетливая сука, укравшая мои деньги, готова терпеть что угодно, лишь бы быть рядом со своей дочкой?
Смотрю в окно, они снова гуляют, а мне наблюдать за ними — это какой-то неведомый ранее уровень удовольствия. Я реально кайфую, когда вижу, с какой нежностью Ника разговаривает с моей дочкой, как она бережно держит ее на руках, как улыбается ей. Про то, как кормит, я уже говорил.
На полном серьезе думаю установить в детской камеру и смотреть на них, и пусть мне хоть тысячу раз скажут, что я извращенец. Ничего нет для мужчины важнее, чем когда любят его ребенка. Ладно, не камеру, видеоняню. Скажу, что для подстраховки.
Снова в голову лезут мысли о родителях. Наверное, мать со мной также носилась, как Ника с дочкой, но больше всего меня интересует отец. Неужели и он, глядя на нас, превращался в такое же бесформенное желе, как сейчас я?