— Успеешь?
— Тигран, ты… Вы можете меня уволить, если не хотите видеть. Я найду другое место, не проблема. Не рвалась работать под вашим началом. Совсем… Но не надо меня грузить бессмысленной работой.
— Думаешь, это бессмысленно?
— В программе всё есть! 1С ведь не просто так придумали, правда? Там все счета, проводки и…
— Они вносятся вручную. Любую оплату можно убрать или внести.
— А банковские выписки? Тогда цифры не будут сходиться.
Спорю, хотя лучше помолчать. Решила ведь уже вчера — просто молчать и соглашаться со всеми обвинениями. Не спорить и не возникать, пусть думает всё, что хочет.
Так проще.
Возможно, мне стоило с самого начала так себя вести. Не вспыхивать румянцем на каждый подкат, не реагировать. И тогда не осталась бы с разбитым сердцем.
— Остатки…
Тигран постукивает пальцем по подбородку, внимательно смотрит на меня. Ожидаю очередного указания, но мужчина молчит. Только смотрит и во взгляде словно что-то меняется.
Он кивает, выглядит… Довольным?
— Можно держать банк сокрытым или ещё что-то. Просто забыли об одном банке? Не прокатит. Они это знают. Поэтому ночью, Лана, тут был хаос. Если что-то скрывали.
— Зачем? Разве это… Вы же не налоговая, а партнеры.
— Не я, мой друг. Алан. Ты должна его помнить.
Киваю, когда меня перемалывает воспоминаниями. Их грубый разговор, случайно попавший на запись. Обо мне. И споре…
Я уверена, что спора особого не было. Так, разговор двух мудаков. Но всё равно колет под ребрами, располагается желчью, пока не подкатывает к горлу. До головокружения.
— Помню, прекрасный человек. И?
— И он давно не мониторил бизнес, занят другими делами, — Тигран грязно ругается, заставляя удивлённо посмотреть на него. — Извини, но он именно такой. Неважно, теперь я этим занимаюсь. И то, что я говорю тебе делать — исключительно рабочие моменты.
— Правда?
Во мне загорается надежда, что всё может обойтись. Скоро открытие отеля, меня уволят и всё. Разойдусь с Тиграном, не увижу его больше. Всё будет хорошо, как должно было быть.
Только Тигран хорошо умеет рушить любые надежды.
Потому что он шагает ко мне, оттесняя от выхода. Его ладонь обжигает шею, спускаясь до ключицы. Ласкает по краю воротника, смотрит пронзительно. Ноги подкашиваются, всё обрывается внутри.
— А вот то, что делаю я — совсем другой вопрос.
— Не нужно ничего делать.
Прошу, не в силах двинуться. Вечно с ним словно статуэтка, из свинца и яда. Должно быть запрещено так влиять на людей. Или прошить мне баг, чтобы я могла оттолкнуть.
Потому что близость Тиграна — как новый рубец на сердце, по незажившей ране. И тиран рубит и рубит, не жалея.