Омеги, мать твою! Лживой, маленькой омеги, которая водила его за нос полтора месяца!
Нежная сладость заполняла лёгкие. Идеальная до последнего полутона — созданная для него! Лёгкие судорожно сокращались, вбирая новые и новые порции запредельного аромата.
Так пахнет цветок, окроплённый прозрачной росой и обласканный рассветными лучами, тонкий свет луны, падающий на песок прозрачной вуалью, искрящаяся нить ручья, сбегающая между теплых камней и сочной зелени. Так пахнет жизнь! Личная зависимость, проникающая в ДНК и мягкой волной усмиряющая боль, бушевавшую внутри.
— Шер-р-рил…
Ее имя вырвалось из горла стоном и рычанием.
Лёд, сковывавший нутро, хрустнул и пошел трещинами. Запустив в собранные волосы пальцы, Марк дёрнул рукой, вынуждая ее запрокинуть голову. Серые глаза встретили пустотой. Плевать! Она ответит ему. Всегда отвечала, потому что чертова омега, а не потаскушка, чудом сохранившая девственность. Вот она — причина ее чувственности и беспокоящего аромата, скрытого охренеть как отлично.
От безумного поцелуя чуть не кончил. Яркое, как вспышка, возбуждение одним махом потеснило сжиравшую изнутри ярость.
В голове прояснялось. По крошке, малой капле, но он нутром чуял, как со скрипом и визгом останавливается набиравшее обороты безумие. Тормозит проржавевшим насквозь мобилем, несущимися на всех парах к пропасти. Это было остро и дико. Его трясло, перед глазами прыгали цветные пятна, но с каждым вздохом спасение становилось ближе.
На периферии ошалевшего от всего сознания ещё шла фиксация реальности. Рок вызывал подмогу, Норд пытался сесть, Миллер опять стонал, что-то бормотал Алекс, но это всё мелочи. И только появившаяся в дверях охрана заставила оторваться от истерзанных жёстким поцелуем губ и рычанием отпугнуть противников. Эта омега — его! Вся с потрохами, и если кто-нибудь прибЛиззится…
Но идиотов не было. За минуту из комнаты исчезли трупы и раненые. И Норд сам закрыл двери, давая отмашку рвущемуся на волю желанию.
Потому что сейчас была важна только омега в его руках. Пташка, сама впорхнувшая клетку, и у него найдется сотня замков.
Нервный смех рвался наружу, но очередной поцелуй не оставил места даже дыханию. Как умирающий от жажды он пил ее аромат. А под пальцами уже трещала одежда. Ярость сменилась ослепляющей похотью, подхлестывающей заклеймить омегу снова и снова, смешивая их запахи в одно.
И его ничто не остановит.
Шерил вздрогнула, когда он рывком усадил ее на ближайший стол. Но сама раскрыла бедра и обвила руками шею, прижимаясь теснее. Больше ждать он просто не мог и отчаянно рванулся вперёд, глубоким толчком сковывая их тела в одно.