— Ты хочешь, чтобы они почувствовали, каково это оказаться между твоих бедер, красавица?
Она ставит свой напиток на стол, руки дрожат, когда мои пальцы встречаются с краем ее нижнего белья.
— Нет...
— Нет... что? Ты не хочешь, чтобы они почувствовали, какая ты мокрая, моя маленькая обманщица?
Я скольжу пальцами по ее складочкам, затем кручу ее клитор, и она подается вперед, ее плечо ударяется о мою руку.
— О, Боже...
— Ты так и не ответила на мой вопрос, Анастасия. Тебе нравится, когда они видят тебя такой, накрашенной и красивой?
— Мне... нравится.
Я щипаю ее за клитор, и она хнычет, звук настолько эротичный, что мой член немедленно реагирует, напрягаясь в брюках.
— Ты фантазируешь о том, как они касаются тебя здесь? Играют с твоим клитором и вводят пальцы в твою маленькую мокрую киску?
Она смотрит на меня, и, хотя клуб тускло освещен, я вижу смесь эмоций в ее глазах. Обида и решимость. Боль и обещание возмездия.
Это что-то в ней. Даже когда она подавлена и ошеломлена, она никогда не ведет себя как слабачка или потакательница.
Она определенно все больше и больше чувствует себя принцессой, поскольку ее достоинство всегда на первом месте.
— Может, и так, — шепчет она.
— Что?
— Быть может, тебе нравится представлять, как они трогают меня, вводят в меня свои пальцы и члены, пока ты наблюдаешь.
Я резко хватаю ее за киску, и она с шипением вдыхает.
— Мне?
— Да, тебе.
Я оттягиваю ее трусики в сторону и одним движением погружаю в нее два пальца. Она стонет, прижимаясь ко мне и хватаясь рукой за платье.
Но это бессмысленно, потому что я вгоняю в нее третий палец, пока она не застонет. Пока она не прижимается ко мне и не смотрит на меня безумными глазами, пока я дико ласкаю ее.
Я касаюсь ее с намерением заставить ее кончить как можно сильнее.
Я хочу, чтобы она взорвалась здесь и сейчас, чтобы весь мир увидел, кому, блядь, она принадлежит.
Мои пальцы проникают глубоко в ее киску, желая очистить ее от этих чертовых мыслей, желая, чтобы она видела и думала только обо мне.
Чтобы она была только со мной.
Ее короткие ногти впиваются в мою руку, когда она сильно дрожит, а затем она прячет свое лицо в моей шее, прикусывая плоть моего пульса, с силой дрожа.
Сокрушительная сила ее оргазма поглощает мои пальцы, но я не отпускаю ее, держа их глубоко внутри.
Она резко дышит мне в затылок, задыхаясь, когда отпускает мою плоть.
— Думаешь, я хочу, чтобы кто-нибудь почувствовал тебя такой? Или что я позволю им прикасаться к тебе?
— Я не знаю, — шепчет она. — Дэниел сказал, что ты делишься с ним.
— Ты говорила с Дэниелом?