Улыбка искажает его губы, в глазах блестит веселье.
— Как ты...? Я убью Дэниела к чертям собачьим.
— Вообще-то, это был Ронан. Он оживленно рассказывал эту историю примерно тридцати людям на вечеринке. Было забавно.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.
— Пожалуйста, скажи мне, что Тил и Эльзы там не было.
— Они стояли первыми в ряду.
— Дерьмо.
— Именно из-за этой информации они решили прилететь с нами.
Он продолжает медленно и не торопливо смешивать ингредиенты.
Отец всегда был человеком, который никуда не торопится. Будь то бизнес или личная жизнь. Он спокоен, его почти никогда не провоцируют, до такой степени, что иногда это пугает.
— Ты собираешься дать определение слову «по-другому», Нокс?
— Я не знаю, как это объяснить. Думаю, я чувствую себя более спокойно, когда я с ней, немного менее встревоженным, быть может. Просто... не застреваю в своей голове, в своих тенях или в прошлом.
— Интересно.
— Думаешь, это нормально?
— Зависит от того, почему ты так себя чувствуешь.
— А, если я не знаю этих причин?
— Знаешь. Ты просто еще не осознаёшь их, чего и следовало ожидать, учитывая, что ты замыкался в себе десятилетиями.
— Я... не замыкался в себе.
— Нет, замыкался. — его голос приобретает более успокаивающий тон. — В первый день, когда я встретил тебя, ты был тощим ребенком с торчащими костями и отметинами по всему телу. Ты был явно ранен, голоден, хотел пить и был напуган. Ты был так напуган, что дрожал от страха, но даже тогда, в восемь лет, ты отодвинул Тил за собой и вышел вперёд. Хотя казалось, что твой мозг говорит тебе бежать, ты этого не сделал. Ты стоял, высоко подняв голову и не глядя по сторонам. Словно ты показывал миру средний палец и говорил ему, что больше не станешь убегать, не станешь прятаться. Тебе не будут указывать, что делать. С этого момента ты будешь бороться. За себя и свою сестру. В твоих глазах горел огонь, пламя, которое восстало из пепла, запечатывая твоё прошлое. Этот огонь причина, по которой я решил вырастить тебя, вас, Нокс, но я всегда знал, что он скрывает более глубокий слой, слой, с которым ты отказываешься встречаться, даже будучи взрослым.
Я крепче сжимаю нож и делаю глубокий вдох, замедляя долбаный стук в груди.
— С чем ты хочешь, чтобы я встретился лицом к лицу, отец? С моей шлюхой матерью, которая продала нас за наркотики, или с отцом, о личности которого она даже не знала? Их обоих уже нет, и думать о них бессмысленно.
Он смотрит мне в лицо, между его бровями появляется складка.
— Вот тут ты ошибаешься. Их нет, но ущерб, который они оставили после себя есть.