Она глубоко вдыхает, кладет руку на грудь, затем говорит:
— Ты можешь взять дело той девушки?
Я сужаю глаза.
— Ты шпионила за мной?
— Я просто... случайно проходила мимо.
— Для такой превосходной обманщицы ты сейчас плохо работаешь со своей речью. Но это не имеет значения, потому что ответ нет.
Между ее изящными бровями появляется хмурый взгляд, и она опускает руку с груди.
— Почему нет? С ней явно жестоко обращались.
— Откуда ты это знаешь?
— У нее были фиолетовые следы на запястье, которые она скрыла косметикой. Это типичное поведение женщин, подвергшихся насилию.
— И ты эксперт, потому что...
— Мама находилась в жестоких отношениях, и я была свидетелем всего этого. От побоев до лжи и вздрагивания. Всего. Я была там, когда она использовала тональный крем, скрывая синяки, но меня не было рядом, когда она отправила меня к соседке с целью защитить меня. Необходимо много мужества, чтобы пойти против своего обидчика. Я знаю, потому что мама не смогла, а когда смогла, было уже слишком поздно. Поэтому, пожалуйста, помоги этой девушке, если сможешь.
Я делаю паузу, опуская руку с ноутбуком на бок. Эмоции в ее голосе такие необработанные и настоящие. Более реальные, чем все, что я слышал от нее до этого. Я всегда подозревал, что она что-то скрывает, что она хитра и коварна по какой-то причине, но никогда не думал, что все будет так.
Она уже даже не сосредоточена на ноутбуке, только на мне. В ее жесткой позе, в том, как она постоянно поправляет очки и прикасается к груди, словно это удерживает ее на месте, чувствуется отчаяние.
Я сгибаю пальцы на ноутбуке.
— Почему было слишком поздно?
— Что?
— Ты сказала, что твоя мать не могла попросить о помощи, а когда попросила, было уже слишком поздно. Почему?
— Потому что... — она поглаживает край своих очков, сжимает рубашку в кулаке, затем сглатывает. — Потому что... человек, которого она попросила о помощи, был не совсем рыцарем в сияющих доспехах.
— И ты думаешь, что я рыцарь?
— Ты адвокат.
— Это не делает меня героем.
— Герой — это последнее, что нужно таким женщинам, как моя мама и эта девушка.
— Почему это?
— Потому что герои следуют правилам и думают о благополучии мира. Они скованы устаревшими кодексами чести и самонавязанной моралью, и это может работать в черно-белом платоническом идеализме, но это не реальность, это не то, как все работает. В жизни иногда герой должен превратиться в злодея.
— Так вот кто я? Злодей?
— Я слышала, что ты можешь им стать, если того требует ситуация.
— Значит, я по совместительству злодей?
— Я предпочитаю термин — темный воин справедливости.