— Возможно. — Дулиттл показал небольшую распечатку. Бледно-голубая полоса пересекла бумагу. М-сканирование.
М-сканер регистрировал цвета магии: фиолетовый — для вампиров, зеленый — для оборотня и так далее. Синий означал обычную человеческую магию: маги, телепаты, телекинетики.
— Это ожерелье или Родерик? — спросил Кэрран.
— Это мальчик. У него есть сила, и она скрывает любую магическую подпись, которую выдает ожерелье. — Дулиттл указал на точку на графике. Я прищурилась. Серия более бледных искр пронзала синеву.
— Это, наверное, ожерелье, — добавил Дулиттл. — Этого недостаточно, чтобы продолжать. Нам нужно более точное измерение.
Нам нужна была Джули. Она обладала способностью видеть цвета магии с большей точностью, чем любой м-сканер. Я высунула голову в коридор и позвала:
— Кто-нибудь, пожалуйста, найдите моего ребенка и попросите ее спуститься сюда?
Через пять минут Джули вошла в лазарет. Когда я впервые встретила ее, девочка была полуголодной, тощей, и с приступами паники, если защитный слой грязи пытались отмыть с ее кожи. Теперь, в четырнадцать лет, она превратилась из тощей в худощавую. Стала чистая и опрятная, правда, недавно решила, что изобретение расчесок — пустая трата времени, поэтому ее светлые волосы выглядели как нечто среднее между грубым стогом сена и птичьим гнездом.
Я объяснила ей про ожерелье. Джули подошла к мальчику.
— Привет. Я посмотрю на эту штуку у тебя на шее, хорошо?
Родерик ничего не ответил.
Джули уставилась на металл.
— Странно. Он бледный.
— Бледно-желтый? Бледно-зеленый? Любой оттенок бы подошел.
— Нет. Он выглядит бесцветным, как горячий воздух, поднимающийся от тротуара.
Прозрачная магия. Теперь я видела все.
— На нем есть руны, — сказала Джулия.
— Ты можешь их прочесть? — спросил Кэрран.
Она покачала головой.
— Это не рунический алфавит, которому нас учили.
Дулиттл протянул ей лист бумаги и карандаш, и она написала на нем пять символов. Руны, древние буквы скандинавского и германского алфавитов, за эти годы претерпели несколько изменений, но самые старые руны выглядели так, как они выглядели, потому что их нужно было вырезать на твердой поверхности: все прямые линии, никаких изгибов, никаких крошечных штрихов. Символы определенно соответствовали этому образцу, но они не были похожи ни на какие руны, которые я видела прежде. Я могла бы провести день или два, копаясь в книгах, но у Родерика не было столько времени. Нам срочно нужна информация.
Кэрран, должно быть, пришел к тому же выводу.
— Мы знаем каких-нибудь экспертов по рунам?
Я постучала по бумаге.