– Не тяни Хорхе,– затряс кулаком один из приближенных к Педро.
Собравшись в небольшой круг, загорелые оборванцы вместе с Педро затаили дыхание.
Старик Хорхе не обманывал. Заряда действительно должно было хватить ещё на один выстрел. Подняв ослабевшие кисти, Хорхе выставил ствол вперед. Перед самым выстрелом, Педро услышал слабый щелчок. Палец Хорхе мгновенно переключил, значение на 5.14 и выстрелил.
Старик Хорхе присел на большой, остывший к вечеру булыжник. Ему было по своему жаль дурака Педро и его дружков. Их искорёженные тела лежали в паре метров от него, уже к этому времени успев немного раздуться от полуденной жары. Он не мог рисковать жизнью сына, отправляя вслед за ним этих безумцев. Хорхе утешал себя единственной мыслью, что его Тьяго там, в далеком прошлом будет счастлив. К тому же с ним должны быть те семь счастливчиков, которым повезло выжить. Старик Хорхе до последнего дня приходил на каменистый берег, посмотреть на лучи заходящего солнца. Однажды, когда сил встать уже не нашлось, Хорхе засмеялся в последний раз.
– Я всю жизнь боялся смерти, – сказал он весело, – что забывал жить.
Оказавшись в густом, яблоневом саду Тьяго зарыдал. Терпкий запах цветов кружил его юную голову, вокруг него воздух наполняли тысячи разных незнакомых ароматов. Вслед за Тьяго между деревьев появились семь перепуганных человек. Их одежда истлела, а тела покрывала прилипшая пыль. Этот день стал началом их новой жизни.
Проснись в четверг
Белый столб раскаленного пара стремительно вырвался из тонкого носика старого чайника. Микроскопические частицы горячего воздуха медленно поползли в остальные части квартиры.
– Ты что решила свариться здесь? – погасив синеватое пламя под чайником, возмутилась пришедшая с работы Виолетта. Повернувшись от плиты к младшей сестре, девушка хотела сказать, что-то ещё, но осеклась.
Сегодня её отпустили раньше, и она рассчитывала убежать на свидание. Это событие откладывалось целую неделю, и наконец, все совпало. Понедельник обещал быть удачным днем. Закопавшись в беспорядочном ворохе мыслей, Виолетта, как правило, мало обращала внимание на детали. Окружающая обстановка в такие моменты представляла собой беззвучный фон.
– Хватит дурачиться Ева, – произнесла по буквам смущенная Виолетта.
Подперев острый подбородок тонкой, бледной ручкой выходящей из рукава махрового халата, Ева сидела не шелохнувшись. Ни один мускул не дернулся на её лице, которое приобрело матовый оттенок белого мрамора.
– Да что с тобой сестренка?! – задрожал слабый голос Виолетты.
Теплые руки сомкнулись за спиной маленькой Евы. Всем сердцем Виолетта молила небеса, чтобы все обошлось. Она не могла понять, почему юное, сильное тело Евы отвердело, как если бы оно было вырезано из камня. Вытерев слезы, Виолетта прислонила ухо к груди Евы. Громкие, четкие удары гулко звучали внутри. Виолетта подняла голову. Неподвижное, безразличное лицо Евы, было направлено в сторону окна, а устремленный к небу взгляд застыл.