Медленно, как во сне, я повернулась к Эйбу – глаза полуприктыты, губы тоже. В тот миг на моем лице застыло то самое оргазмическое выражение, с которым обычно изображают Мерилин Монро. Эйб поймал этот очумелый взгляд и, похоже, смутился. В общем, рука его дрогнула, и огненная стрела с ревом унеслась в потолок. На наши головы посыпалась раскаленная земля, и полетели оплавленные камни.
– Твою ж мать, – резюмировал произошедшее «йоркширский терьер», разглядывая сквозь круглое отверстие плывущие в небесах облака.
– Так-так, – раздалось за спиной недовольное кряхтение Иши, – и кто это вам разрешил тут хозяйничать?
– Никто, – я виновато потупила взор.
– Никто и не запрещал, – самоуверенно заявил Эйб, возвращая адский лук на место.
– И кто же первым решил проявить самостоятельность? – старик прищурил глаза и задумчиво потеребил подбородок, видимо размышляя, каким наказанием нас «порадовать».
– Мы вместе! – громко выпалила я, опережая реплику соседа.
– Вместе, значит, – вздохнул учитель, – ладно, за «вместе» я вас прощаю. Вместе – это хорошо.
Иша сдержал слово и никакой расправы нам не учинил. Даже наоборот, предложил переселиться в катакомбы и занять две отдельные комнатки-кельи. Мне такая идея не пришлась по душе – не люблю помещения без окон, но после того, как в катакомбах под домом обнаружилась вполне сносная душевая, я свои взгляды пересмотрела. Можно будет подумать о переезде. Потом…
Перед сном, вынув припасенную щепотку заветного порошка – все, что оставила от моей таблетки несносная Амбис, я высыпала пыльцу на ладонь и поскорее слизала…
На этот раз сон захватил меня почти сразу. Тьма окутала со всех сторон, под ноги пополз белый густой туман, который тут же пробили длинные лучи невидимых прожекторов. Я посмотрела наверх – там раскинулось густо-синее, насыщенное звездами небо. Золотой крап на мрачном куполе с синим отливом. Взгляд не оторвать, даже голова закружилась.
Сон. В какой-то миг я поняла, что голова моя больше не закинута – я смотрю перед собой, а величественное небо – это глаза, глядящие на меня из-под золотых прядей. «Иди сюда» – читаю по губам стоящего напротив мужчины, и ноги сами делают шаг к нему навстречу.
Оказавшись с Маду нос к носу, я пытаюсь нарушить повисшую паузу и говорю первое, что приходит в голову.
– Здравствуй…те…
Понимаю, что звучит это неуместно и глупо, но ничего более подходящего в мою задурманенную голову в тот миг не приходит.
Маду не отвечает, тянет руки к моей талии и притискивается вплотную. Его тело горячее, словно камни в турецкой бане, от него исходят волны жара – даже воздух кругом колышется. Он склоняется к моему лицу, осыпая золотым водопадом волос, пряча от назойливого света прожекторов. Я жмурюсь, просто от того, что не знаю, как вести себя дальше. От меня инициатива и не требуется – спустя миг мои губы обжигает поцелуй… а потом мир рассыпается в белую пыль.