— А бы больше камней добавил, — сухими подрагивающими губами хрипит мой тощий сосед справа, протягивая руки к платью. — Люблю все блестя-я-ящее…
— Так, убрал руки! — демонстративно возмущается первый охранник, стукнув по решетке кулаком, от чего с моей тумбочки соскальзывает несколько жемчужин. — Ты это, процесс там какой-то нарушаешь!
— Творческий, — поправляю я.
— Так что всем тишина, вы мешаете! — нарочито грозно добавляет он. А сам ни шагу в сторону.
Если следом полетит еще один совет, я!.. Хотя добавить нечего. Я, несмотря на то что держу в руках большие ножницы, безоружна. Решетки всей темницы заколдованы, и ни одно, пусть даже предполагаемое, оружие не может через них пройти. Да и я, самая обычная попаданка, магией не обладаю от слова совсем. Ферр, плененный в теле крыса престолонаследник соседней страны, вообще проклят. Так что не важно, сколько волшебных штук ни было бы напичкано в моей камере, чтобы платье не впитало неприятных запахов и не запачкалось пылью, мы б все равно им иное применение не нашли бы. Эти-то с трудом настроили, чтоб без перебоев работали. Но и на том спасибо моему тайному покровителю, который этим всем снабдил.
— Идет! — эхом отражается от стен голос еще одного охранника.
Мы все дружно замираем. По лестнице слышится цокот каблуков, а через секунду из-за угла появляется высокий седовласый мужчина в расписной ливрее. Охранники вежливо склоняют головы и отступают.
— Ну что ж, попробуем, — после минутного молчаливого рассматривания платья выдыхает пришедший. — Да помогут нам Первозданные. Собирайся и надейся на лучшее, ведьма. Пора к принцессе. Пора на эшафот.
...Немного о прошлом.
— Горячая кукуруза! Пирожки! Таранька! — и прям над ухом: — ТАРАНЬКА!
Я с трудом поднимаю голову и вижу, как продавщица, размахивая сушеной рыбой, как кадилом, бодро шествует в розовых сандалиях по горячему песку. Голова уже хочет вернуться в исходное положение, но желудок безапелляционно шлет сигнал в мозг: товарищ начальник, со вчерашнего ужина, где нас вывернуло, ничего не поступало.
— Постойте! — хрипло кричу я. Ладно, с обеда вернусь к диете.
— Да? — лицо, красное, как рак, наклоняется ко мне.
— Пирожок м…
— С мясом, картошкой или с капустой? Рекомендую с картошкой, они мои фирменные, — перебивает меня продавщица, плюхая огромную дорожную сумку рядом с собой. — Видала, какие? — И почти тычет пирожком мне в нос. Впрочем, запах точно изумительный.
— Тогда с картошкой, — соглашаюсь я, сажусь и выуживаю из сумки деньги. — Два, пожалуйста.
— А там через пятьдесят метро Ванька идет, у него квас холодный и пиво, наше ж, заводское. А то кто ж пирожки в сухомятку ест? Ваня! — орет женщина, и треть тел на пляже синхронно приподнимает головы: кто за себя, кто за мужа. — Ваня!