Сад наслаждений
Перед камином лежит яркий, необычной формы и невероятно мягкий ковер; тут же в художественном беспорядке разбросаны подушки, по-разному намекающие на утонченный гедонизм хозяина: есть – в форме сердечек, есть – круглые меховые, есть – валики из парчи. Дополняет томное настроение армия свечек, которые в голливудских фильмах служат фоном для романтических сцен. Но здесь все свечи почему-то сохраняют магазинную девственность: их явно никто никогда не зажигал.
Диванная группа заявляет о том, что на ней принято не сидеть, а полулежать, а то и вовсе развалиться: диван угловой или п-образной формы, с глубоким сидением, пушистой обивкой и, понятное дело, грудой подушек (хаотически разложенных, что должно свидетельствовать о разметавшем их порыве страсти). Писк утонченного наслаждения – жанр чилаута: это зона гостиной, отгороженная, например, портьерами из органзы, за которыми таинственно мерцают приглушенные светильники. Пол чилаута застлан ковром или декоративными матрацами, по периметру идет мягкая обитая панель под спины сидящих. Разумеется, подушки. «Лежачий» характер интерьера невнятно подразумевает, что здесь практикуют какое-то утонченное удовольствие (иначе зачем было прятаться за портьерами). Чтобы усилить это ощущение, в угол композиции обычно втыкают декоративный кальян.
Чувственность логично продолжается и в спальне. Здесь главенствующую роль играет, разумеется, кровать (да что там кровать – Ложе!). Обычно она представляет собой многоэтажную текстильную композицию из множества наименований предметов и сортов ткани. Во-первых, это многочисленные ярусы подушек, спускающиеся, как сидения в кинотеатре, от больших «рабочих» до крошечных декоративных. Далее – несколько слоев покрывал: нижнее – атласное, верхнее – меховое, плюс плед, который по правилам постельной сервировки укладывается в ногах кровати. И конечно, полог – полупрозрачный шифоновый, кружевной, из органзы, либо бархатный с тяжелыми «королевскими» складками. Обычно все это великолепие пребывает в состоянии парадной расстановки, подобно фигурам на шахматной доске. (Предполагается, что ночью порядок взрывается, и кровать становится ареной неземных страстей).
Стоит ли уточнять, что уровень чувственности, на которую рассчитан этот интерьер, не свойственен даже восемнадцатилетним бездельникам, а уж тем более – сорокалетним (плюс-минус пять), обремененным трудами, заботами и пошатнувшимся здоровьем обывателям? Но вьют подобные «гнездышки» отнюдь не юноши, которые еще не научились на такое зарабатывать, а супруги уставших от жизни бизнесменов. Их мужья по вечерам с утомленной гримасой сгребают на пол пестрое подушечное воинство, чтобы зарыться головой в одну-единственную подушку и укрыться обычным теплым одеялом. Для сладкого сна больше и не нужно. Роскошный полог задернут только днем, в парадном построении; ночью он неудобен, не нужен и поэтому заткнут за спинку кровати. Ведь ни москитов, этих маленьких друзей страстных южных ночей, ни посторонних глаз в спальне не наблюдается. Чилауты используются лишь как аттракционы для приема гостей. В повседневной жизни они нефункциональны: книжку удобней почитать в кресле, а полежать – в кровати. И ряды свечей, которые приготовлены для обещанных голливудом пафосных интимных сцен, так и простаивают годами без употребления, с новенькими фитилями. Хозяйка хотела бы примерить на себя «мироощущение» героинь среднесортных киномелодрам – в смысле, «жить только чувствами», "быть с утра до вечера готовой окунуться в любовный омут" и т.п. И дело даже не в том, что супруг ее амбиций не разделяет. И даже не в том, что и ее собственная чувственность давно потухла от столкновения с бытовой прагматикой.