Помню смутно, как закончился ужин и как я добрался до гостиницы в свою первую ночь в Бельгии. Зато хорошо помню все последующие вечера. Я мужественно улыбался человеку, доставлявшему меня в гостиницу после ужина, завершавшего полный день преподавания, закрывал дверь и падал у порога. Сил хватало только на последний бодрый взгляд и улыбку.
Упав на пол, я замирал, чтобы не тратить силы даже на простые движения. Дойти до постели не было сил – я полз. Проползал несколько метров, останавливался обессиленный и отдыхал, впадая то ли в сон, то ли просто в забытье, положив голову на руку, вытянутую в направлении кровати. Просыпался и снова полз. Иногда я доползал до кровати и, уже облокотившись на нее телом, с ногами на полу, засыпал до утра. Иногда я все же ложился на кровать в одежде и спал как мертвый. Но случались и ночи, когда я так и не доползал до кровати и утром находил себя где-то на полпути…
К счастью, мое тело оказалось способным даже в этих условиях неудобств и сна то на полу, то прислонившись к кровати восстанавливаться к утру. Главное было – поспать. И еще – замереть и не двигаться. И дать установку телу на восстановление. Ведь это был почти недельный тур по разным городам Бельгии и Нидерландов и каждое утро – встреча с новыми людьми, демонстрации, преподавание. Поэтому с утра надо было стремительно взбодриться, привести себя в порядок и быть готовым к новым «подвигам». Никто не должен был знать о том, чего мне это стоило и чем были наполнены мои ночи.
Мне «повезло» принимать немало вызовов. Еще в молодости, достигнув маломальской известности, мне приходилось иметь дело с теми, кто хотел помериться силой и боевым мастерством – реальным или, чаще, воображаемым. Кто-то хотел убедиться в своей силе, кто-то – самоутвердиться за мой счет. Были и такие, кто жаждал известности и полагал, что для этого достаточно победить меня в поединке. Появлялись люди совсем еще юные, но уже посвятившие несколько лет своей жизни цели победить меня в поединке, после того как узнавали обо мне как о мастере боевых искусств. В 1980-е годы в Советском Союзе мастеров было мало, боевые искусства были полузапретной практикой.
Поначалу я отстаивал свою честь и имя в поединках или спаррингах, потом научился разряжать пыл противников через разговор, но временами доходило и до боев без правил. Любой бой опасен и для здоровья, и для репутации. Я возненавидел все эти вызовы и стал уклоняться от них любой ценой, даже ценой падения в глазах почитателей и обожателей. Самоутверждение меня не интересовало, равно как слава или известность. Меня интересовали знания и реальные умения, а их сложно получить в поединках, тем более в драках.