— Риам Этроу? — парень поднялся навстречу мне, и несколько человек за соседними столами тоже подняли головы. — Не стойте, проходите, нам с вами надо многое обсудить.
Если бы у меня была возможность, я бы сбежала отсюда и захлопнула дверь, но сейчас это был мой единственный шанс. Этот невысокий худенький молодой человек в очках — мой единственный шанс. И последний. Когда я поняла, что суд станет реальностью? Точнее, когда окончательно это осознала? Наверное, несколько дней назад, когда на моем аккаунте электронного государственного портала высветилась повестка. Это случилось на следующий день после нашего разговора с Каридом, Зои, узнав об этом, ругалась по телефону так, что я даже вышла из комнаты Лара, потому что у моего старенького «Докса» фонил динамик.
— Надо было что-нибудь такое учудить вчера! — бушевала она. — Спровоцировать его, чтобы он показал свою истинную натуру! На глазах у всех, прямо на детской площадке!
Я тогда слушала ее и понимала, что даже если бы мы учудили что-то, это бы произошло на глазах у Ларрета. Который был счастлив от того, что к нему пришел отец. Он спрашивал меня о нем уже несколько раз, а я впервые не представляла, что ответить — не представляла, потому что говорить сыну о том, что его отец, внезапно объявившись, хочет нас разлучить…
Что я уже только не передумала за это время. О том, что надо было соглашаться на его предложение — Карид, разумеется, тот еще гад, но я бы не стала его женой по-настоящему, я бы просто была рядом с сыном. О том, что адреналиновая буря после встречи с Вайдхэном заставила меня совершить непоправимую ошибку. О том, что я все еще могу ему позвонить и предложить отменить суд. Останавливало меня только одно: Лар Кариду не нужен. Ему нужна ширма семейного благополучия, которая станет обузой, как только он получит желаемое.
И что за жизнь тогда будет у моего сына? Мать с отцом, которые вообще не общаются, но главное — что будет, когда Лар поймет, что не нужен, никогда не был и никогда не будет нужен своему отцу? Мне даже сейчас больно было об этом думать, и это возвращало мне уверенность в том, что я правильно поступила.
Я. Правильно. Поступила.
Все остальное — неважно. Выкрутимся, Аврора. И не из такого выкручивались.
— Проходите, — повторил адвокат. — Плащ можете повесить в шкаф.
Плащ мне привезли на следующий день. Еще до того, как пришло уведомление о суде, незнакомый представительный мужчина в костюме просто позвонил в домофон, когда я кормила Лара завтраком, и показал плотный бумажный пакет с логотипом Ровермарка: символическое изображение высотки-дракона с расправленными крыльями.