Как бы то ни было, но я своим образом и поведением попала в точку. Судя по тому, что о нём говорят в школе, в отношениях он долго не состоит. А вот если с ним подружиться, по-настоящему, как это делают нормальные взрослые люди, то шанс остаться рядом надолго гораздо выше. И он начинает подтверждать мои умозаключения прямо сейчас.
– А как они обычно себя ведут? – уточнила я, прикусив колпачок ручки. Никто не говорил, что лёгкий флирт помеха дружбе.
– Как девчонки, – пожал он плечами. – Млеют от одной моей улыбки. Начинают глупо хихикать даже над несмешными шутками. Мечтают, чтобы я прокатил их на своей машине.
– Вот здесь ты точно не на ту напал! В твою машину я не сяду никогда. Не-а!
– А всё остальное? Неужели на тебя не действует моё обаяние?
Ох, он самоуверен. Ну что ж, в принципе может себе позволить. Внешность, ум, деньги. Всё при нём. Но я ведь здесь не для того, чтобы тешить его самолюбие.
– П-ф-ф! Самоуверенный, нахальный, заносчивый, приставучий. Нет. Не особо, – ответила я.
Я надеялась, что мои слова его заденут. Но он только ещё раз самодовольно улыбнулся и отвернулся к доске, перестав обращать на меня внимание. Я тоже вернулась к тетрадке, хотя продолжила украдкой его разглядывать.
Будь я лет на десять — пятнадцать моложе, то обязательно бы вела себя именно так, как он описал. Но слава богу я взрослая. Я не слишком хорошая актриса и не смогла бы сыграть любовь на месте отвращения, но прятаться я умею. И выдать спокойную дружелюбную улыбку вместо любви, ненависти, злости, раздражения – запросто. А уж превратиться в ледышку, как он меня охарактеризовал, без проблем.
Я продолжала размышлять о своих актёрских способностях, когда почувствовала руку у себя на коленке.
– А вот и неправда, – глухо прошептал Райан. От его горячего дыхания по телу пробежали мурашки, а желудок предательски сжался.
Меня в очередной раз спас звонок. Не дожидаясь разрешения учителя, я схватила тетрадку и вылетела из класса.
Да-да, я трусливо ретировалась. Он застал меня врасплох! Мне не приходило в голову, что он может так поступить. Это какая-то новая ступень самоуверенности! И если бы я осталось, то мне пришлось на это что-то ответить. А я не знаю что!
Если бы мне было семнадцать и он был первым или вторым (а с моим характером, уж точно первым) парнем, обратившем на меня внимание, то я была бы красная как рак. Это раз. И я бы тоже сбежала – это два.
Если бы он мне не нравился, я могла двинуть ему локтем в бок или даже засветить пощёчину.
Но мне не семнадцать. Мне тридцать. И одно дело реакция тела, она в целом всегда одинаковая, если человек тебе не совсем уж противен. И другое – мыслительный процесс. И в тридцать от такого сознание не мутнеет. В тридцать ты можешь повернуться к человеку и сказать, чтобы он впредь никогда так не нарушал твои личные границы. Либо лукаво улыбнуться и сообщить: если он так уверен в своей неотразимости, может попробовать убедить меня, что я ошибаюсь. А ещё можешь просто смерить его презрительным или заинтересованным (по настроению) взглядом и уйти без слов.