— Что там? — не выдерживаю я, заглядывая.
— Пара, — с отчаянием в голосе говорит он и отворачивается.
И мне становится его жалко. Вижу, как он переживает.
Не думала, что Никите так важны оценки…
22
После уроков иду по коридору и замечаю Ковалёва, стоящего возле окна. Его взгляд говорит о том, что он сосредоточен. Напряжен.
Несмело подхожу к нему.
— Никита? — беру его за руку.
— Чего тебе, мелкая? — он оборачивается, и по его взгляду я понимаю, что была права.
— Все в порядке? Ты расстроился?
— Все очень плохо, Ксюша, — опускает голову, сказав это. — У меня итоговая оценка фиговая будет. А это значит, что родители запретят спортом заниматься. На тренировки ходить. Заставят засесть за учебники. А скоро сборы. Я не могу пропустить. Я их так долго ждал. Меня ведь не брали все те года. Только в этом году появился реальный шанс. Понимаешь?
Поднимает на меня взгляд. В нем столько боли и обиды.
— Ну, ты скажи им, что исправишь, — пытаюсь успокоить его я.
— Бесполезно, — мотает головой. — Ты не знаешь моих родителей. Это все бесполезно.
— И что же делать?
— Я знаю, что делать, — решительно произносит он. — Я выкраду контрольные. Тогда нас заставят их переписать. А ответы я уже знаю теперь.
— Ты что?! — закрываю рот ладонью. — Это же опасно! Не надо, Никита!
— Ты домой иди, мелкая, — кивает он. — Не свети тут. Я сам все сделаю. Сейчас Грымза уйдет и я вскрою кабинет и заберу что нужно. Иди давай.
И он слегка толкает меня в спину к выходу.
— Нет, Никита, — неожиданно для самой себя говорю я. — Не делай этого! Я не могу позволить тебе совершить такую ошибку.
— Так, тихо, — он не дает мне договорить и толкает за колонну, куда и сам прячется. — Вон, видишь, Грымза тащится. Тихо, мелкая! Не порть мне тут.
И я послушно молчу. Смотрю за его сосредоточенным лицом. Что только Никита творит…
Он внимательно следит за удаляющейся по коридору учительницей.
— Пора, — шепчет то ли себе, то ли мне и уверенно выходит из-за колонны.
— Никита, — зову его, все еще надеясь остановить.
— Тихо, я сказал, — цедит он на меня. — Если хочешь помочь, на шухере постой. Смотри, чтобы никто не вошел.
И после этих слов он решительным шагом идет к двери кабинета, откуда только что вышла Грымза. Что-то делает с замком и дверь открывается.
Никита оборачивается и подмигивает мне, улыбаясь.
Заходит внутрь, а я с опаской оглядываюсь по сторонам. Мы сейчас совершаем очень плохой поступок. Это ужасно. Но уйти сейчас я уже не могу. Ведь тогда я предам Никиту.
Каждая секунда кажется мне сейчас вечностью. Отсчитываю и жду Никиту. Но тут в глубине коридора раздается стук каблуков. И я вздрагиваю. Мамочки…