Нелли усмехнулась.
– И откуда такое благородство? Откуда такой альтруизм? Ты же меня совсем не знаешь. Ты же меня на улице подобрал! Чего тебе нужно, Зойл? Чего ты хочешь этим добиться?
Ею овладела паника. Нелли понимала, что эта паника подчиняет ее себе – контролирует действия, произносимые слова, однако поделать с собой ничего не могла.
– Ничего подобного. Просто есть вещи, которые я могу делать и делаю для других. Сейчас я предлагаю помощь тебе, поскольку знаю: помощь тебе нужна.
– И с чего ты решил, что сможешь мне помочь? Зойл! – воскликнула Нелли. – Ты, конечно, непрост и, возможно, даже влиятелен, но отнюдь не всесилен! Не хочу тебя разочаровывать, но, боюсь, ты ничем мне не сможешь помочь. – Нелли направилась к выходу. – Поэтому оставь, пожалуйста, все как есть либо уволь меня. Третьего не дано.
Она взялась за ручку двери.
– Я знаю, что ты скрываешься от нечеловеческих существ, и что твой недавний посетитель один из них.
Нелли замерла. Что он только что сказал?
Она повернулась к Зойлу.
– Что ты сказал? – прошептала Нелли.
– Сказал, что знаю причину твоего беспокойства и желаю помочь, чем смогу. Хотя бы участием.
Руки упали по швам, к глазам подступили слезы. Блефует? Или действительно знает? Но как?
Нелли не верила. Не верила в то, что слышала. Неужели подобное несчастье постигло не ее одну? И что ей теперь делать? Довериться? Нелли очень этого хотела. Но действительно ли Зойл желал помочь? Просто так? Нелли слабо верила в человеческую бескорыстность. Да и как он собирается помогать? Возможно ли ей помочь?
К горлу подступил комок. Мучили сомнения, буквально раздирали, но Зойл был прав: ей нужна поддержка, просто необходима. Она не знала, сколько еще выдержит, прежде чем окончательно расклеится, сломается, сдастся.
И Нелли заплакала. Сил терпеть не осталось. Закрыв лицо ладонями, рыдала ни то от счастья и облегчения, ни то от страха и опасения, что этот разговор нереален. Может, Нелли все еще спит?
Практически сразу Нелли почувствовала сильные руки на своих плечах: ее аккуратно привлекли к себе и прижали к груди. Какой же жалкой, должно быть, она казалась. Однако совсем не сопротивлялась, молча поощряя происходящее: ей не хватало дружеских объятий еще задолго до побега из Салехарда.
– Я и не… не дддумала, что… от… от кого-то еще… услышу это, – запинаясь, проговорила Нелли. – Я думала, что схожу с… с ума…
Зойл ничего не говорил. Он только стоял и поглаживал по спине, предоставляя ей возможность высказаться.
– Они не уммирают. Невероятно. – Нелли шмыгнула носом. – А я… а я была журналистом, – после чего заплакала сильнее.