– Я не понимаю…
Леннарт встал, отошел к окну, которое так же оказалось целым. К Анье вышел Альвар Гросс.
– Анья, – проговорили с горечью. – Вы нас разочаровали, – он покачал головой. – Мало того, что лжете нам, так вы даже сейчас не ощутили Силу. Знаете, мы побывали в клинике и просмотрели записи с камер наблюдения. Сохранилось там не все, что неудивительно, но все же многое… Я думал, что прожив повторно схожие мгновения, дар к вам вернется. Не вернется, так вы хотя бы ощутите в себе спрятанную мощь. Неужели даже сейчас не уловили энергию? Неужели Сила не дала о себе знать? А помочь… У вас не возникло желания помочь умирающей Мире? Неужели, случись такое в реальности, вы бы не заставили явиться дар? Оставили Миру умирать?
– Кк…ак? – проскрежетала Анья, поскольку не могла нормально говорить: каркающий звук заменил ей голос.
Как могла ее спасти? Даже призови к себе подлую Силу, как смогла бы ее применить? Уговорить Миру остаться в живых?
– Вы не прошли, Анья: не прошли проверку на прочность. Вам еще многому предстоит научиться.
– Это все неправда? – прошептала Анья, до сих пор не в силах поверить, не в силах осмыслить, как же так.
И только сейчас пришло осознание, внезапно явился ответ на вопрос: кому ей следует верить?
Себе. Верить можно было только себе.
Разрывая реальность
Анья была сама не своя. Настолько тяжело ей было только в клинике, запертой в мрачную камеру. Ложь. Обман. Имитация. Злая шутка и жестокая правда – иллюзия стала всем одновременно. Как? Как они могли?
Сердце не унималось, колотилось словно бешеное, даже сейчас, по истечению двадцати четырех часов: сердце, которое недавно едва не разорвалось. Откуда такая жестокость? Откуда такое коварство? Защитники, которые в действительности оказались…кем? Человекоподобными монстрами? Злыми предателями? Кем угодно, но только не друзьями. Гуманные, благородные люди, что на самом деле желают добра, так не поступают. Не вонзают в сердце нож, чтобы посмотреть, сумеешь ли себе помочь; или поглядеть, насколько ты неуязвима. Потому что уязвима, потому что слаба, потому что нельзя заставлять переживать то зверство, которое Анья вчера пережила.
Анья никому того не пожелает: наблюдать, как гибнут люди, наблюдать, как умирает Мира, и понимать, что во всем происходящем – исключительно твоя вина. Ты одна в ответе за кошмар, который разворачивается на глазах. Но ты не в силах ничего изменить, ты не в силах ничего предпринять, что-либо сделать, даже закричать, желая прекратить, если уж не предотвратить катастрофу. Поскольку бессильна. Совершенно беспомощна…