«Такого…такого не бывает», – не раз повторяла заледеневшая Анья в минуты резких, нервных пробуждений. По телу струился холодный пот, по лицу бежали горячие слезы, в глазах стояла нынче частая пелена. И так страшно было, и так жалко, и так мучительно, и так прекрасно. Но то была неправда, отвратительная ложь, которой поддавалась снова и снова…
День за днем Анья видела сцены – нагнеталась атмосфера, обострялись эмоции. И все были разные, выстраданные, уникальные – для каждого сцены были свои.
Анья подошла к очередному окну. В одинокой ванне, по центру комнаты, сидел мужчина… Нет, в ней сидела женщина: русалка с мужской головой. С удовольствием намыливая чешуйчатый хвост, который свисал с противоположного борта, временами поливая его водой, русалка гляделась в круглое зеркало. Она держала его в руке и одновременно поправляла яркий макияж. Прекрасная русалка с усатым лицом и длинными, сальными волосами.
Анья отвернулась и открыла глаза – увидела доктора Эскола: взволнованный взгляд из-под тонкой оправы обдавал позабытым теплом.
– Я пришел вас проведать, – сказал фантом: даже доктор превратился в галлюцинацию. – Я чувствую свою ответственность перед вами. Мне так жалко. Видеть вас в таком состоянии… что произошло?
Ему ее жалко. Как…жалко.
Анья прикрыла глаза. Доктор Эскола сидел с ней рядом, положив свою руку ей на плечо.
– Я виню себя в том, что происходит. Выглядите вы неважно. Я интересовался курсом терапии, только подробностей мне не сообщили. У вас есть лечащий врач, и он знает, что делает. Я не могу вмешиваться.
Некоторых лечащих врачей нужно лечить самих.
– Я чувствую вашу беду, как свою…
Только доктора уже не слышала, Анья погружалась в пленительный сон. И теперь с ней говорило эхо: далекое, убывающее эхо, доносящееся со всех сторон. А затем появились картинки. Молодая женщина с завитыми прядями аккуратных каштановых волос; мальчик лет пяти, тихо мнущийся с ноги на ногу в сторонке: насуплено, готовый заплакать. Лица мягко всплывали сквозь туман и так же мягко в нем растворялись. Женщина злилась, ругалась, просила, мужчина объяснялся, злился в ответ, уходил в белый дым и снова возвращался. Это был доктор Эскола. И доктор Эскола ощутимо страдал, буквально разрывался, не знал, как быть.
Тут он повернулся к Анье: расстроенный, взволнованный, напряженный…
– Жена не дает вам видеть ребенка? – спросила Анья у нечеткой картинки.
Доктор удивился, даже вздрогнул, обратил на Анью рассеянный взгляд.
– Мне очень жаль… – посочувствовала Анья и следом ощутила внутренний холод: рука исчезла с плеча, а после видимость поглотила темнота.