Наконец наступил полдень, и я сел смотреть новости.
«В ближайшее время в парламенте ожидается выступление премьер-министра Виктора Черномырдина с обширным докладом»
«Президент Республики Польша Лех Валенса встретился в Варшаве с группой российских и белорусских журналистов»
«Проблема Нагорного Карабаха становится проблемой ООН»
«Рубеж в 500 рублей за доллар пройден»
«На ваучерных аукционах раскуплены все акции»
«Архангельский областной Совет сделал шаг к созданию Поморской республики»
«В Тирасполе подписан договор о дружбе и взаимопомощи между Приднестровьем и Абхазией»
«27 января Борис Ельцин направляется в Дели»
…и так далее.
Я просмотрел выпуск новостей от начала и до конца, но так ничего и не понял. Происходили эти события в моем 1993 году? А черт его знает, может и происходили. Черномырдин премьером был, Лех Валенса президентом Польши тоже. Конфликт в Карабахе был со времен Горбачева. Даже в 2020 году Азербайджан отвоевывал территорию, которую считал свой. Слава Богу, Россия туда не вмешивалась. Даже шаги к созданию Поморской республики меня не впечатлили. У нас тоже примерно тогда Уральскую республику хотели создать. Везде руководители хотели не областью командовать, а отдельной республикой. Хорошо, что Ельцин опомнился и быстро это прекратил, иначе расчленили бы Россию, как Советский Союз, двумя годами ранее. И остался бы он Президентом Москвы.
* * *
Через некоторое время я услышал, как в замке входной двери поворачивается ключ. Дверь открылась с характерным звуком, который был присущ только нашей двери. Это терлась о линолеум прихожей обшивка утепления. Кто это, мама? Почему так рано? Я ожидал её только вечером и даже не подготовился, что буду делать и говорить, когда наконец увижу. Осторожно заглянул в прихожую. Это была она. Мама снимала пальто, меня не замечая. Телевизор я уже выключил, поэтому в доме было тихо. Я стоял, смотрел не неё, и не мог вымолвить ни слова. Мама! Моя мама! Живая! И такая молодая!
Наконец она разделась, сняла сапоги и, наконец, заметила меня.
— О! А ты чего дома? — спросила она. Я промычал что-то невнятное. Потому, что в горле пересохло и голос неожиданно осип. Она шагнула в комнату и подошла ко мне.
– Что, что? Почему на работу не пошел, спрашиваю?
– Плохо себя чувствую.
Она взволновано произнесла:
– Что такое? Заболел?
И тут же приложила руку к моему лбу.
– Температуры я не чувствую, что у тебя – боль в горле, кашель?
Я не знал, что ответить и молчал. Блин, надо было подготовиться, легенду какую-нибудь состряпать.
– Да говори же, что с тобой, где ты плохо себя чувствуешь?