Не переживал я по очевидной причине. Хуже условия чем в прошлый раз точно не будет, ну и самое главное к континентальной блокаде нас так или иначе присоединиться заставят. Все же остальные пункты были не столь существенны – какая в самом деле разница так же сильно обкорнают пруссаков как прошлый раз или, учитывая, что кое-какая армия у них все же осталась, пожалеют. Мысленно я нырнул на три дня в прошлое и еще раз прокрутил наш с братом разговор, состоявшийся по дороге сюда в Вильне. Александр не часто обсуждал со мной внешнюю политику, однако видимо именно в этот раз не так много было людей, которые его поддерживали в решении пойти на мир с Наполеоном, ну а я предлагал это еще год назад.
- Попробуй продавить обязательство Франции выкупать хотя бы часть товаров, которые мы экспортировали на острова. Аргумент тут железобетонный, если Наполеон хочет покорить Британию, то ему все равно без флота не обойтись, без канатов, без древесины, скипидара и всего остального, - я с сомнением пожал плечами. Не на столько уж я хорошо знал историю, чтобы что-то реально советовать брату.
Мы сидели в генерал-губернаторском дворце, который был привычным местом остановки императора при посещении этого города. После долгого дня в дороге – мы выехали еще на рассвете, а в этот польский город приехали, когда Солнце стало уже склоняться к закату – все тело ломило от усталости, а в ушах казалось до сих пор слышалось дребезжание каретных колес по местным выбоинам. Мысли текли медленно и лениво, больше всего хотелось спать, а не обсуждать государственные дела. Вот только возможности провести нам час-другой наедине до самого Тильзита могло больше и не представится, и пришлось хорошенько залиться кофе, чтобы вернуть способность размышлять более-менее здраво. Александр был примерно в таком же состоянии, только психологически чувствовал себя еще хуже: я-то и так знал, как все закончится, а для него эти переживания были в новинку. По слухам, несколько дней перед выездом на запад брат провел у Нарышкиной. Заряжался энергией и набирался мужества, так сказать.
- Ежегодный вывоз товаров в Англию из России – около пятидесяти миллионов рублей, - по памяти ответил мне император, - во Францию – около миллиона. Максимум был в третьем году – три миллиона. Боюсь в этом направлении Наполеон нам ничем не поможет.
- Да, все настолько плохо? - Я скривился как будто откусил кусок лимона. О том что островитяне – наш главный торговый партнер я, конечно, знал, но что там настолько большой отрыв – нет. – Ну тогда на это и нужно давить. Соглашаться на присоединение к континентальной блокаде все равно придется, значит нужно выторговать за это максимум. Если хотя бы на десять миллионов рублей французы будут выбирать наших товаров, будет уже немалым подспорьем. Остальное попробуем через Архангельск пустить. Государственной контрабандой.