Насчет недоработок РПЦ у меня тоже была целая куча претензий, - в том числе и касающихся раскольников-старообрядцев, но пока с попами ссориться я не хотел и тему эту решился поднять только один на один с императором, зная, что дальше него это никуда не уйдет.
- Да, уж… - Только и смог вставить в мой монолог Александр. Мы уже вообще перестали обращать внимание на ружья и стояли друг на против друга в весьма напряженных позах.
- И вот я хочу понять, мы – я имею ввиду Романовых, - я продолжил свою мысль, - мы хотим, чтобы в условной Финляндии жили русские люди или, может, наоборот – чтобы в Москве жили чухонцы. Потому что по всему выглядит, как будто к истине ближе второй вариант.
- Ты не понимаешь, - очень медленно подирая слова заговорил брат. – Молодости вообще свойственно возводить все в абсолют. Я так же, как и ты считаю крепостное право злом, а положение крестьянства ужасным, однако и сделать с этим вот так просто что-то очень сложно. Тем более сейчас… Когда такая сложная ситуация в Европе. Я хочу попробовать сделать из Великого княжества образец, к которому впоследствии подтянуть остальную империю. Только и всего. Пусть это будет кусочком настоящей Европы внутри России.
- Понятно, - я горько кивнул, понимая, что меня не услышали. – Ладно, давай заканчивать этот разговор, а то я уже замерз изрядно… Просто хочу сказать тебе заранее, что когда я стану императором, то вот со всеми этими вольностями инородцев будет сразу покончено.
- Хорошо, - спокойно кивнул Александр. – Когда станешь императором, это уже будет только твой груз, а сейчас я буду принимать те решения, которые считаю оптимальными.
А через неделю император ошарашил меня, назначив главой комитета по переселению крестьян из центральных губерний на юг и за Урал.
Как это часто бывает, появление указа о создании комиссии вовсе не означало ее непосредственное создание здесь и сейчас. Ни на работу людей, ни тем более на само переселение крестьян в бюджете этого года денег заложено не было, поэтому начало моей активной чиновничьей карьеры откладывалось как минимум до 1809 года, и не сказать, что я был уж так опечален. Чем больше я сталкивался с Российской бюрократией, тем больше мне хотелось расстреливать людей. В прошлой жизни, работая в большей мере в частном секторе, так глубоко в это болото мне погружаться не приходилось.
Зато определенного успеха я добился на ниве убивания себе подобных. Вернее, на ниве изобретения и изготовления нового не виданного здесь оружия для вышеобозначенных целей. Во-первых, у нас-таки получилось отшлифовать процесс изготовления пироксилина, который теперь горел ровно и предсказуемо, а когда нужно – так же предсказуемо взрывался. После получения на руки такого, не побоюсь этого слова вундерваффе, передо мной во весь рост встал вопрос, как его использовать. Понятное дело, можно закладывать мины на пути движения вражеской армии или еще как его взрывать, однако хотелось все же чего-то более эффективного.