Глава 1. Вот это искупалась…
Новый желтый купальник был хорош и сидел на Диане идеально, подчеркивая ее прекрасную фигуру, стройные ноги и сливочно-нежную кожу. Белоснежную, как у русалки. И стоил он не три копейки. И пошит был так, как нужно — аккуратно и качественно. Сразу видно — фирма, взят в бутике, а не на рынке.
Диана многократно представляла, как будет выходить в нем из бассейна — как Венера из пены морской, — аккуратно и неспешно поднимаясь по металлической лесенке, цепляясь за поручни, а все будут смотреть на нее и удивляться, как до сих пор не замечали ее красоты.
И он, подлый кобель, лжец и похотливый бабник, тоже будет смотреть. Смотреть и жалеть, что променял ее, Диану, на кривоногую Ирку! И, может, пожалеет, что так опрометчиво переметнулся, и вернется…
Кривоногая Ирка, девица тихоня, типичная пай-девочка, с тараканьим голоском, чистенькая и опрятная. Одинокая, не особо богатая подругами; все почему-то думали, что она девушка строгих правил, и просто так с парнем в койку не прыгнет. Диана ее не любила — чувствовался в Ирке какой-то подвох. И не ошиблась.
Выбравшись на природу в компании молодых людей и парочек, Ирка совершила поистине гадючий бросок, и, пока Диана распаковывала вещи и занималась салатиками и тарелочками за общим столом, Ирка соблазнила ее парня — красавца Андрея.
Когда Диана застала их, Ирка стеснительно прятала глаза и натягивала на голую грудь край спального мешка — ее, Дианы, спального мешка! — а Андрей, закрывая ее широкими плечами от остальных ребят, притихших и оторопевших, заявлял громким, уверенным голосом:
— Это я!.. Это моя вина!.. Дин — прости. Мы не можем быть вместе… теперь.
Пикник, конечно, был испорчен истерикой, слезами, криками, дракой. Никаких шашлыков не случилось. Пришлось сворачиваться и ехать обратно в город.
Диану больше всего поразило даже не предательство Андрея, а то, как бесстыдно эта тихая змея-отличница, скромница, стыдливо опускающая глазки от сальных мужских шуток, вползла в ее, Дианы, палатку, и там, на ее, Дианы, вещах, отдалась. Раздвинула ноги. Прикрылась ее, Дианы, постельным бельем.
Двуличная дрянь!
Андрей всех уверял, что инициатором выступил он. Глупый Дон Кихот! Рыцарь драный! Он не видел гаденькую, сладкую улыбку на губах этой мартышки, которая притворялась невинной овечкой и смиренно просила у Дианы прощения.
Диана хотела расцарапать ей всю наглую рожу! Вырвать волосы! Но Андрей не пускал ее; крепко сжимал сильными руками, которые когда-то причиняли не боль, а только приятные ощущения, и оттаскивал от палатки, где спешно натягивала трусы эта тварь!
