его вставят. И волей небес драконы признают Звездных Колдунов господами над собой и поклонятся. Корона Когтей и Клыков, символ власти, что Кит забрал себе и обещал отдать и достойным. Говорят, она дает невероятную мощь тому, кто ее раздобудет и наденет. Даже ребенку в этой короне поклонятся могучие воины. Короне и куску Сердца Кита. В это верят Звездные. Это они ищут в наших землях, нападая, грабя и мародерствуя. Они ищут и не могут найти. Думают, что Кит им помог бы в поисках, но… сердце тут, а драконы тоже не знают о ее местонахождении.
Старуха вдруг остановилась, глянула светлыми, как у князя, глазами в лицо девушки.
— Они все ищут избранную, особенную самку, — мстительно повторила она. — Но находя ее, не могут совладать.
— А были эти особые? — удивилась Диана.
— Конечно, — злорадно ответила старуха. — На моей памяти только трое. И я — первая из них. Разве нет? Я о своей любви помнила, даже охотясь в море на рыб. Я приплывала к нему одному. Вторая — Ирина, так ее звали. Мастерица обещать и лгать. Умела вертеть мужчинами, чего уж… хотя я говорила Эвану, что все ее слова — сладкая хитрая ложь! И ты — третья. Слишком гладкая, слишком! Оба моих сына тебя возжелали. Как бы не передрались за право оплодотворить твое чрево… — старуха тревожно смотрела в лицо испуганной девушки. — И Звездный отчего-то думает, что ты его послушаешься. Нехорошо это.
— Я не послушаюсь! — горячо ответила Диана, и старуха кивнула головой:
— Очень надеюсь на это. Дому нужна хозяйка — хотя бы для того, чтобы всех этих рыб-прилипал, жаждущих подарков, выкинуть в море. А я уже стара и немощна. Так что не разочаруй меня, Ирментруда Диана! Я не вечна; еще немного, и мне придется вернуться в море навсегда. А сыновей не хочется оставлять кому попало. Я чую, — старуха снова принюхалась, как дикий зверь, — они оба брали тебя. Оба пометили; и тело твое им не сопротивлялось. Ты хотела их. Не притворяясь. Может, и ты особенная. Такая особенная, какой мне не пришлось быть. Не разочаруй меня!
Старуха вывела Диану на галерею, и девушка ахнула, глянув сверху вниз. Весь дворец представился ей живым муравейником, устроенным в огромном гроте, который вода вылизала изнутри до идеальной гладкости. В его толстых стенах и располагались комнаты, вымытые и отполированные той же водой. И там сновали слуги — что-то готовили, перетряхивали одежду, прибирались в комнатах.
И красавицы, вспугнутые старухой, тоже там сновали. В летящих развевающихся платьях, они бежали куда-то вниз, на первые этажи, то ли спрятаться, то ли урвать самый сладкий и жирный кусок у повара. Старуха проводила их ненавидящим взглядом.