— Так вот… он сразу к тебе. Что-то шепчет, видно, что переживает. Я тут в углу мыла, он, кажется, меня даже и не заметил. Потом выбежал, вернулся через секунду с листком бумаги и давай строчить. Свернул конвертиком, что-то внутрь запихал, да на столе оставил. И умчался. Только дверь хлопнула. А утром, значит, этот пришел. Тощий. Который вышел вот сейчас. Я потом стала мусор выносить, смотрю, а в ведре бумажка мятая валяется. Ты уж прости, я женщина старая, любопытная. Не удержалась, развернула. А это то письмо, что красавчик писал. И побрякушка в письме. Я так и поняла, что это твой заревновал и выкинул, чтобы ты не узнала. Так что я уж прибрала, чтобы тебе отдать, а ты все не очнешься никак. А потом уж не моя смена была. Так что вот дождалась, когда этот уйдет. Держи.
Женщина сунула мне в дрожащую руку смятый листок и что-то, сверкнувшее металлическим блеском. Быстренько махнула шваброй, оставляя на полу мокрые разводы, и вышла за дверь, напоследок обернувшись и подмигнув.
Биение сердца заглушало все звуки. Если бы я была подключена к кардиомонитору, в мою палату сбежались бы все дежурные врачи. Руки дрожали так, что я с трудом удерживала то, что мне дала пожилая санитарка. Отложив записку в сторону, я раскрыла руку. Цепочка с кулоном в виде яркого желтого камня, который удерживают две ладони.
То, что ночью ко мне приходил Стас, я не сомневалась уже после рассказа санитарки, но сейчас у меня в руках было доказательство, что я не придумала себе этот разговор и не приняла желаемое за действительное. Я развернула письмо. Строчки прыгали перед глазами, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться и суметь прочитать записку.
"Крис, не знаю, когда ты очнешься, чтобы прочитать это, но я очень хотел бы все это время пробыть с тобой. Чтобы быть уверенным, что ничего страшного с тобой больше не произойдет. Меньше всего я хочу оставлять тебя одну, когда ты так уязвима. Я не должен был улетать без тебя. И ты не представляешь, как я жалею, что не ответил на твое признание. Я хотел до конца убедиться, что это не просто страсть и помешательство. Но когда я узнал, что ты в больнице, я понял, что потерять тебя — самое страшное, что может со мной случиться. Я люблю тебя, Крис. Вернусь как только разберусь с этой проблемой, из-за которой ты пострадала. Не знаю как, но я придумаю, как раз и навсегда закрыть эти чертовы дыры.
Надеюсь, что буду рядом, когда ты очнешься.
Люблю тебя. С."
Клубок змей в животе растаял, а тиски, сдавливавшие грудь, разжались. Я вдохнула полной грудью. Но тут же облегчение сменилось непониманием. Почему тогда я не могла дозвониться или написать Стасу? Что-то не так с телефоном?