— Ну, извини, — скривилась подруга. — Бальное платье в химчистке.
— Извиняю, — кивнула я как раз в тот момент, когда лифт остановился на моём этаже.
Вынув ключи, я попыталась открыть дверь, но промахнулась мимо скважины. Попыталась еще раз — и снова неудача. Руся молча отобрала у меня связку, быстро вставила ключ в отверстие, провернула и я влетела в собственную квартиру с таким энтузиазмом, которого эти стены еще не видели.
Тут же как по заказу распахнулась дверь ванны и на свет божий, вернее, на свет зажженного Русей плафона, в коридор выползла Ниса. Опухшая до состояния полусдувшегося воздушного шарика и помятая сильнее, чем древнеегипетские папирусы.
— О, — прохрипела подруга голосом дяди Валеры из соседнего подъезда, любителя сандалий на носки и растянутых трико с пузырями на коленках. — А вы откуда в таком составе?
Протерев заплывшие глаза на отекшем лице, она еще раз осмотрела меня и добавила:
— Да еще в таком виде?
— Себя-то видела? — огрызнулась я, прямо в коридоре стягивая с себя мокрое платье, противно прилипшее к коже. — У тебя вообще лицо козявочного цвета!
И, оттеснив подругу в сторону, проковыляла в ванную и громко захлопнула за собой дверь, напоследок услышав вопрос Нисы:
— Она что, рыбачила?
Следующие несколько часов меня не существовало вообще ни для кого. Набрав полную ванну горячей воды, я отмокала, грелась и размышляла. Вернее, размышляла я уже потом, чуть позднее, когда разморозился мозг, пытаясь разложить все случившиеся за последние сутки неприятности по полочкам.
Но неприятности на то и неприятности, что отличаются крайним упрямством и склонностью кучковаться всем скопом. А потому делиться на составные части они упорно не желали, нагло демонстрируя мне кукиш. Кажется, в какой-то момент я задремала, потому что вдруг увидела отца. Сидя на своём высоком золотом троне, он громко читал мне нотации, основная суть которых сводилась к тезису “принцессы так себя не ведут”. Чуть поодаль выстроились в рядок все мои сестры и с угрюмыми лицами кивали в такт словам отца. Потом вдруг появился Григорий и начал рассказывать мне, как надо правильно забрасывать удочку.
Из сна меня вырвал стук в дверь.
— Эй, ты там еще шевелишься? — послышался голос Нисы, уже не такой хриплый. Я вынула руку из воды, с которой тут же начала падать на пол хлопьями пена и развернула к себе старенькие заводные часы, практически раритет, стоявшие на полке. Откуда они у меня взялись я и сама не знала, но выбросить было жалко. Судя по расположению стрелок, в воде я пролежала полтора часа.