— Я не сразу поняла, кто он, — тут же подчинилась подруга, говоря сбивчиво и глотая окончания, словно боясь, что её не дадут рассказать все до конца. — Долгое время я думала, что он — обычный человек с удивительным талантом художника. Интима у нас с ним не было, исключительно деловые отношения. Но, под моим чутким контролем и тонким влиянием, его картины стали продаваться, как горячие пирожки. Я даже сама не ожидала такого успеха. На данный момент у меня больше десяти желающих приобрести его следующее творение.
Руся задохнулась от переизбытка эмоций и умолкла.
— Эй! — ударил её носком ботинка по руке Гриша. — Ты там что, уснула? Дремать на том свете будешь, а если сейчас не заговоришь, то быстро там окажешься.
— В какой-то момент Захар перестал писать, — покорно заговорила муза, все еще глядя не на меня, а на ковер под собой. — А я уже взяла предоплату за картину и более того, у человека, которому трудно объяснить, почему ты не смог сдержать обещание. Долгое время я не могла понять, что происходит. Он перестал появляться в галерее, не отвечал на звонки. Сперва я решила, что он просто запил. Знаешь, с творческими людьми такое бывает — ищут вдохновения и в процессе поиска спиваются. Но отсутствие Захара слишком затянулось слишком и у меня больше не было времени ждать. Я отправилась к нему домой и обнаружила Захара избитым, с переломанными пальцами на обеих руках, лежащим на полу и истекающим кровью из нескольких рваных ран. Но едва я попыталась оказать ему первую помощь, как раны начали затягиваться у меня на глазах. Тогда-то я и поняла, что он — не человек. Пока он оставался в беспамятстве я привязала его к батарее бельевой веревкой, а когда пришел в себя…
— …ты учинила ему допрос? — изумилась я, не представляя нашу изысканную музу в роли инквизитора.
— Да, — кивнула подруга полу. — Но ничего такого кровавого или мучительного, что ты могла себе представить. Я просто начала задавать вопросы, тыкая в него каминной кочергой.
— Увлекательное, наверное, было зрелище, — со смешком проговорил Гриша, складывая руки на груди, но все еще не меняя бдительной позы.
— Так, что было дальше? — проигнорировала я насмешливого мохнатого, чей взгляд, который он бросил на меня, мне откровенно не понравился. Знала я, чем обычно заканчивались подобные взгляды.
— Захар рассказал, что он ягуаретта, что его стая недавно приехала в наш город и намерена остаться здесь жить. И что все повреждения, которые я увидела, он нанес себе сам, — муза рвано вздохнула. — Сказал, что это что-то вроде врожденного заболевания, которому подвержены многие в его стае. Он описал это как волну, которая вдруг находит, захлестывает с головой и погружает во тьму. Иногда приступ удается удержать под контролем, но иногда…