Краем пустой Сенной, пронизанной ледяным ветром, тяжело плелся худой закутанный в тряпье человек без возраста. Из- под старушечьего платка, обернутого вокруг головы, выбивались безжизненные седые пряди. За собой ленинградец с трудом волок санки с мешком, в котором смутно угадывались очертания человеческого тела.
Ио зябко поежился, не в силах отвести взгляд.
- Чего уставился? Не видал, как умирающий с голоду отец мертвого сына на кладбище тащит?
Ио испуганно обернулся. Позади, опираясь на крючковатую палку, покачивался из стороны в сторону старик с сизой щетиной на багровых щеках и буравил его колючим взглядом желтых как отсыревшая бумага глаз.
- Не видел, - пробормотал Ио, - Я - не местный, по делу здесь.
Кровь прилила к щекам.
- Какое у тебя, такого гладкого, тут может быть дело?- трясясь то ли от гнева, то ли от недоедания, гаркнул желтоглазый, - Собираешься разделить нашу судьбу и наши страдания? Нет? А тогда зачем ты здесь? Поглазеть пришел на боль и смерть, турист гребанный?
Обличитель разинул щербатый рот, собираясь крикнуть что- то еще более злое и грозное. Но тут со стороны Урицка раздался грохот бьющих по Ленинграду немецких гаубиц. Им отозвалась артиллерия фельдмаршала Раглана, ударившая по Севастополю. Злобно фыркнула под Константинополем чудовищная пушка инженера Урбана.
Вдалеке блеснул крест на темном куполе Святой Софии. Туча наползла на сумеречное солнце и мир еще больше потускнел. Здания, крепостные стены, башни с часовыми, напряженно глядящими во враждебную даль за Периметром, как будто лишились красок.
'Утренний обстрел, - привычно определил Ио, - Надо поторопиться'
***
- В деловых кругах я известен как папаша Кураж, - 'папаша' широко улыбнулся.
Кураж имел располагающую внешность - не брутальную мужскую красоту, а представительную 'прелесть', вызывающую доверие и женщин, и мужчин. Однако Ио не мог избавиться от ощущения еле уловимой червоточинки во всем облике 'папаши'. Как в гладком глянцевом яблоке, напрочь выеденном изнутри.
Ио оглядел комнату: давно немытые окна, залепленные бумагой крест- накрест, покрытые пылью пол и мебель, простывшие стены с унылым и страшноватым отпечатком безвозвратной оставленности хозяевами.
- Вы выбрали странное место для встречи. И время.
- Простите, - с тем же радушным выражением и обезоруживающей легкостью извинился Кураж, - Просто я хотел лично убедиться в Ваших выдающихся возможностях. Видите ли, мне рекомендовали Вас как человека, обладающего неким волшебным документом, который позволяет свободно перемещаться из одной части Города в другую. В любое время дня и ночи. Без опасности обыска или досмотра.
