Я не буду гарниром, и уж точно меня ни с кем не будут сравнивать.
Он отвлекается на мгновение, сосредотачиваясь на нарезке еды, и я готова поспорить на что угодно, что он делает это нарочно. Словно он использует все в качестве оружия, включая тишину. Проходит много времени, приводящих в бешенство секунд, прежде чем он кивает.
— Я также хочу ограничения по времени.
— Ограничение по времени?
— Да. Если я собираюсь согласиться на это, мне нужен срок, после которого ты отпустишь меня и вернёшь акции.
Он улыбается, и на этот раз в его улыбке нет ни садизма, ни искренности. Это что-то другое, почти как... гордость? Нет, с чего бы Джонатану гордиться мной?
Он медленно жует мясо, намеренно снова держа меня на взводе, прежде чем заговорить:
— Мне было интересно, когда ты спросишь об этом. Что ты имела в виду?
— Месяц. Я буду твоей в течение месяца, делая все, что тебе заблагорассудится, а потом ты отпустишь меня и вернешь права собственности H&H обратно Лейле и мне.
— Год.
Я встречаю его непроницаемый взгляд своим.
— Три месяца.
— Шесть. Мое последнее предложение.
— Хорошо.
Это лучшее, на что я могла надеяться. По крайней мере, не год в компании этого тирана. Это время даст мне достаточно места, чтобы исследовать жизнь Алисии здесь и попытаться разгадать тайну того, кто угрожал убить ее.
— Ты останешься здесь.
— У меня есть квартира.
— И я говорю тебе, что ты больше не будешь в ней жить. По крайней мере, в течение следующих шести месяцев. Я ожидаю, что ты переедешь завтра.
Мудак. Что-то вроде диктаторского режима.
— Что-нибудь еще, ваше величество?
— Да. Избавься от этого поведения. Мне это не нравится.
— Тебе следовало включить это в пункты. Хочешь оставить меня у себя? Это я, Джонатан, отношение, поведение и все такое. Я не та маленькая девочка, которая пряталась за платьем Алисии.
Он немного молчит, пристально наблюдая за мной, будто видит меня впервые.
— Я могу это видеть.
Я встаю.
— Теперь я могу идти?
— Не так быстро.
Он делает мне знак подойти к нему.
Я колеблюсь, прежде чем подойти к нему, пока его древесный аромат не становится всем, что я вдыхаю. Он обладает властью владеть всеми и всем в непосредственной близости от него. Дело не столько в его фамилии, сколько в его присутствии.
— Подними свое платье.
— Ч-что?